– Шампанского?
– Нет‐нет, мне же еще работать! – наотрез отказалась Ксюша.
– Рождество ведь, – вздохнула Аполлинария, наливая апельсиновый сок в хрустальные фужеры.
– Подумаешь, праздник! – отмахнулась Ксюша, набрасываясь на оливье.
– Елка уже осыпается, – грустно заметила Аполлинария, глядя на иголки на полу. – Вот и праздники заканчиваются, а ты все время дома просидела. Давай хоть завтра в кино сходим, а потом по магазинам, а? – с надеждой предложила она.
– Ба, ты же знаешь, у меня проект, мне некогда, – возразила Ксюша, подкладывая себе салат.
– Эх, Ксюшка, Ксюшка. – Аполлинария покачала головой. – Не понимаешь ты, глупенькая, своего счастья. Молодая, все дороги перед тобой открыты. Хочешь – в клуб на танцы иди, хочешь – в Париж на выходные езжай…
– А давай вместе! – внезапно предложила Ксюша.
– В клуб? – усмехнулась Аполлинария. – Для тех, кому за семьдесят?
– В Париж! – Ксюша озорно сверкнула глазами. – Вот сдам проект – и отвезу тебя. Ты ведь давно мечтаешь там побывать.
– В Париж нужно ехать с любимым. – Аполлинария шутливо щелкнула внучку по носу. – Мне уже поздно. А у тебя все шансы. Надо только меньше работать и больше смотреть по сторонам.
– Ба, ну хватит уже! – поморщилась Ксюша. – Можно подумать, ко мне Брэды Питты в дверь ломятся, а я их с лестницы спускаю: «Подите вон, Брэд, я предпочитаю брюнетов и в Париж поеду только с Киану Ривзом». Где они, нормальные мужики‐то?
– Да вот хотя бы один! – Аполлинария кивнула на телеэкран, где соловьем разливался Стас Горностаев. – Брюнет, кстати!
– Скажешь тоже! – фыркнула Ксюша, задержав взгляд на красавце. – Где он и где я? Он звезда, а я – обычный дизайнер.
– Ты даже не представляешь, какая ты, Ксюша! – парировала Аполлинария. – Да если б он только тебя увидел! Может, сходим прогуляться до телецентра?..
– Ба, ну хватит уже! – резко перебила ее Ксюша. – Я уже взрослая и со своей личной жизнью уж как‐нибудь сама разберусь! – Она вскочила из‐за стола, не доев оливье, и выбежала из комнаты, грохнув дверью.
От резкого хлопка мигнуло электричество и упала фотография в рамке, стоявшая на полке над телевизором.
Ахнув, Аполлинария метнулась к полке и подняла рамку, проведя пальцами по стеклу. Цела, ни царапинки. С черно‐белой фотографии на нее смотрела она сама – Ксюшина ровесница, молодая, красивая, смелая. В приталенном бежевом платье в горошек по моде тех лет, с толстой русой косой и густыми широкими бровями.
– А вы, – донесся до нее глубокий голос телеведущего, – о чем вы мечтаете?
– Вот бы мне стало опять двадцать пять! – вырвалось у Аполлинарии. – Я бы Ксюше такого жениха нашла!
Она слишком давила на Ксюшу, но лишь потому, что ей было невыносимо жаль всех тех блестящих возможностей, СКАЧАТЬ