Сатир и нимфа, или Похождения Трифона Ивановича и Акулины Степановны. Николай Лейкин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ что рыба, – рыба и будет. Выпьем, дядя, что тут! Выпьем в знак молчания. У вас Акулина, у меня Серафима – вот нас два сапога и есть. Вы дядя, я племянник, и у обоих по родственному сюжету.

      Трифона Ивановича коробило, но он выпил. Племянник был пьян и еле ворочал языком.

      – Только у меня моя Серафима куда далеко от вашей Акулины! Ваша Акулина пятьдесят очков вперед моей Сарафиме может дать. Сейчас околеть, пятьдесят очков. Ну да большому кораблю большое и плавание… А я, дяденька, малый корабль, особливо при маменькиной жадности. Что урвешь – то и есть. Дяденька… Что я вам хотел сказать…

      Племянник замялся. Дядя вскинул на него глаза и ждал.

      – Дяденька… Одолжите в долг без отдачи пару радужных. Ей-ей, на Серафиму надо. Штучка она у меня новая, и ее побаловать требуется.

      Трифон Иванович вспыхнул.

      – Да ты никак с ума сошел? Двести рублей. За что же это? – спросил он.

      – За разное, дяденька, за разное. Во-первых, праздник… Надо же вам какой-нибудь подарок племяннику сделать… А во-вторых, за молчок насчет Акулины Степановны. Дадите двести рублей, так не только маменьку мою уверять буду, что вся эта Акулина – вздор и ничего больше, но даже и в рынке соседям вашим буду говорить, что Акулина Степановна – только ключница и ничего из себя не составляет.

      – Однако, брат, ты хоть и пьян, но бестия, – покачал головой Трифон Иванович.

      – Бестия, дяденька, бестия, но что же делать-то? Ничего не поделаешь, деньги уж очень нужны.

      – Ну ладно, я дам, а только ты что видел, что слышал – ни-ни.

      – Гроб… Могила, – ударил себя в грудь племянник.

      Трифон Иванович вынес ему из спальни двести рублей и, подавая, сказал:

      – На вот… А только чтобы разговоров никаких… И иди вон.

      – Уйду, уйду, дяденька. К Серафиме так прямо и поеду. Прощайте…

      – Прощай! – не глядя на него, сказал Трифон Иванович.

      – А с Акулиной Степановной можно проститься? – приставал племянник.

      – Не требуется.

      – Очень уж дама-то приятная…

      – Пошел вон!

      – Дяденька, что это: ревность? Вот уж не ожидал!

      – Уйдешь ты или не уйдешь?

      – Уйду, уйду, дяденька… Оревуар… Я еще зайду на неделе. Прощайте.

      Племянник выскочил в прихожую, двинувшись плечом о косяк двери. Анисья подала ему шубу. Он сунул ей в руку два двугривенных и, придерживаясь за перила, начал спускаться с лестницы.

      Трифон Иванович сидел в столовой, насупившись, и целой пятерней досадливо скоблил себе затылок.

      XVII. Тиски усиливаются

      – Однако что же это будет! – выговорил наконец Трифон Иванович, тяжело вздохнул, покрутил головой и, поднявшись с места, начал ходить по комнате.

      Акулина сидела у себя в комнате. Он направился к ней. Двери были заперты. Он постучался. Двери не отворились.

      – Акулина! СКАЧАТЬ