Герой поневоле. Олег Бард

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ квартирных и шесть примыкающих частных. Еще десять лет назад название казалось красивым, сейчас же… то есть в девяностых, между собой ее стали называть Малой Наркоманской.

      В подъезде пахнет выпечкой и борщом, как в детстве… Которое вот оно. Старая дверь, обшитая коричневым дерматином. Наклейки с динозаврами и Терминатором кричали с черной заплатки: «Здесь очень крутая современная квартира!»

      Кто-то приклеил голую тетку, за что я получил выволочку от бабушки… Не помню, в каком это году. Может, все впереди.

      Пока бабушка боролась с раздолбанной замочной скважиной, я погладил стену – вот отходит синяя краска, вот Санек сверху нарисовал половой орган, замаскированный под самолет.

      Щелк!

      – Павлик, заходи.

      Календарь, исписанный бабушкиными метками, висел справа от зеркала в прихожей. Черный петух. 1993 год. Двадцать шестого июня мне исполнится пятнадцать.

      Новая реальность глянула из старого зеркала, и я приложил руки к пухлым розовым щекам, таким огромным, что глаза заплыли и казались косыми, даже рот перекосило на правую сторону, словно у меня воспаление лицевого нерва. На мне белая в зеленую клетку дедова рубашка поверх крутых спортивных штанов «Каппа спорт», которые брат отца отец привез из Москвы.

      Бабушка по-своему трактовала мое зависание перед зеркалом. Остановилась на миг, глянула на мое отражение:

      – Припухлость завтра сойдет, а синяк – ничего страшного. Шрамы украшают мужчину.

      Хотелось съязвить, что такого ничем не украсишь, но я промолчал. Уже из кухни бабушка проговорила:

      – Иди, приляг, а я греночек нажарю. Или лучше хрустиков?

      Я-Павел с удовольствием вкусил бы пищу девяностых, сто лет не пробовал хрустящих предков пахлавы медовой, посыпанных пудрой, но этому телу нужно было срочно сбрасывать вес, ему противопоказано сладкое.

      – Спасибо, что-то не хочется.

      Мимо кухни я проскользнул в зал и чуть не взвыл. Сон так хорошо начинался! Я привык к кабинету, гостиной, детской и спальне. Да, они были в деревянном срубе практически в лесу, где ж еще жить леснику? Но даже у сына было личное пространство, потому что я с детства помню, как это важно.

       Посреди комнаты, которая почему-то называлась залом, царил телевизор на тумбе. Справа был советский письменный стол, который я помню до сих пор. На столе святая святых – мой магнитофон «Sanyo» и самодельные кассеты стопочкой, почти все обложки нарисованы мной от руки. Под стеклом – рисунки рок-групп и фантазии на вольную тему.

      Слева – другой такой же стол, где готовилась к урокам сестра Катька. Напротив телевизора – кровать мамы и отца. Проход в спальню отделялся от зала занавеской, в маленькой комнате три кровати: моя, Катьки и бабушкина. Дед в теплое время года жил на даче в каморке, зимовал на койке в кухне, благо что она довольно большая.

      Мама, роди меня обратно. Вэлком ту зэ хелл. Хочу назад, к леднику!

      Я опустился на мамину кровать, где собиралась СКАЧАТЬ