КРУК. Анна Бердичевская

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ но вполне спортивный… Чанов сам стал заказчиком у матрешечников, у него завелись под Новым Иерусалимом свои мастера и несколько продавцов на Арбате. Появилась и золотая жила: Чанов запустил в серию матрешек-генсеков: в Ленине сидел Сталин, в Сталине Никита Хрущев, в Никите Брежнев, в Брежневе Горби, в Горби Ельцин. Или в обратном порядке. В каком правильней? Чанов не раз обсуждал этот философский вопрос со Степаном Петровичем Хапровым, главным своим мастером, мужчиной вдумчивым, из древних истринских старообрядцев, выстоявших еще при Никоне… Сам Хапров при Брежневе не устоял, сделался богомазом РПЦ, а при Ельцине не побрезговал матрешками.

      Про генсеков Хапров рассуждал так: настоящее содержит прошлое, и тогда, значит, дородный ухмыляющийся Ельцин хранит в своей утробе, одного в другом, предыдущих вождей, как бы даже состоит из них.

      Чанов же склонялся к тому, что прошлое было чревато своим будущим, то есть нашим настоящим. И тогда – луноликий липовый Ленин в обтекаемом астральном своем, покрытом лаком теле содержал… ну, как бы беремен был Сталиным, а тот… в общем, и так далее, до крохотного червячка Ельцина.

      Сама идея с генсеками, несмотря на ее глубокое философское наполнение, была очевидна до пошлости, она легко тиражировалась, и ее быстро сперли. Но первые деньги с русских вождей двадцатого века снял именно историк Чанов.

      Сколько снял? Неизвестно. Считал он не подробно. Он скорее прикидывал, чем считал, как бы взвешивал деньги. В левой руке кредит, а в правой дебет. Он записывал шариковой ручкой расходы на левой ладони, а приходы на правой. Разумеется, в долларах. Таким образом, Чанов был порядлив, рачителен и честен без суеты, без лишних движений. В беге со всеми по вертикальной стене он оставался мечтателен… Даже сосредоточен – на чем-то далеком от матрешек и курса рубля.

      Кусенька имел какой-то совершенно свой талант: постоянно и без малейшего напряжения пребывать в созерцании общей картины мироздания. Он не то чтобы любопытствовал и тащился от нее. Нет. Он просто невольно видел связи всего со всем. Ах, занятным было зрелище… Но бывало, что рябило в глазах. Так сложна была паутина, так бесконечна сеть, на которой все вокруг трепыхалось, что Чанову иногда начинал отказывать вестибулярный аппарат. Как у космонавта или водолаза… Своей способностью видеть сеть он практически не пользовался. Шевелил иногда отдельные ниточки, прикасался, но не тряс. Затем, что и сам этой сети принадлежал. И знал о принадлежности каждым своим собственным нервным окончанием.

      Чанов взрослел, получал в РГГУ дневное классическое образование с латынью и древнегреческим. А между тем матрешечная машина была запущена, денежки крутились и в деле же растворялись, их у Чанова вроде бы не становилось больше, просто всегда хватало на сигареты, на кофе, на пиво, на такси. И маме на текущие расходы. Уже и Сема женился, растолстел и стал носить портфель, а в портфеле ноутбук, едва ли ни СКАЧАТЬ