КРУК. Анна Бердичевская

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ стола, не того, за которым все сидели, а крайнего, синего, у стенки. Паша по табуреткам и стульям дошагал до указанной Лизкой сценической площадки, аккуратно встал заскорузлыми ботинками на газету и, выкрикнув название произведения – КРАСИВЫЙ![5] – прочел с яростью:

      И нет мне покоя от бешеных дур,

      Как будто я их арканю.

      – Сударь, к вам тут царевна Будур…

      – Гони ее на хрен, в баню!

      Стою ли на стреме, иду ли в разгул,

      Топчу ли полы на обедне,

      До слуха доносятся грохот и гул

      В моей бесконечной передней.

      Гляжу в зазеркалье и вижу вопрос

      В любой пролетающей мине,

      Но молча глотаю дымок папирос

      И булькаю водкой в графине.

      А где-то на крыше, на свальне котов

      Сидит и хохочет принцесса,

      Сдрочившая сто пятьдесят каблуков

      От города Пелопоннеса.

      О Боже, зачем я красивый такой!

      Паша замолчал, искренне и горестно схватившись за голову. Действительно – зачем?!

      И через секунду спрыгнул в оторопевший немноголюдный зал, прошел стремительной походкой, строгий и спокойный, к зеленому столу и сел рядом с Чановым.

      – Павел, откуда вы родом? – неожиданно для себя спросил Чанов.

      – Из Чердыни, – был ответ. А следом и вопрос был задан:

      – Можно, я и впредь буду читать вам стихи?

      Вот. Чанов был позван. Задумавшись секунд на несколько, Кузьма Андреич спросил поэта:

      – Не хотите ли пройтись?

      Павлуша рванулся к гвоздю в стене, на котором висела ветровка, и вышел из Крука вслед за Чановым. Ему показалось, что это его, Пашу, позвали.

      Да так ведь оно и было.

      Волчица Дуня

      Вот они идут по Покровскому бульвару, Чанов дышит, просто надышаться не может, и так ему свежо, так ясно видно, что происходит в нем и вокруг. И хандры – никакой. Отпустило… Пусто и чисто на душе, ни одной мысли или заботы в голове. Одно только удивленное чувство – что именно попал в КРУК. Крук этот был и окружность, и шар, и орбита, и пространство, ею описываемое, и центробежная с центростремительной силы… И луч, то есть в некотором смысле перст Божий, его, Кузьму Чанова, в этот Крук определивший… Но главным было отчетливое чувство, что вот-вот начнется иное время, заполненное какой-то неведомой пока затеей. Хорошей. Лучше прежних затей. Занятнее… Горячее… Страннее… Но все это, впрочем, потом… Скоро… Завтра…

      А Паша, то забегая вперед, то приотставая от Чанова, шагавшего ровно и напористо, говорил почти без умолку. Но не раздражал. Опустевшее сознание заполнялось как-то по-новому. Углерод души менял кристаллическую решетку, как бы из пепла в алмаз… несомненно, реакция была связана с холодной свежестью, первым снегом, жидковатым светом пустынного октябрьского неба, с потоком слов, вылетающим из юного стихотворца… Но все равно происходившее было необъяснимо и… пожалуй… грандиозно!

      Они уже шли над темной Москвой-рекой по мосту, с которого, если посмотреть СКАЧАТЬ