– Нет, я так не могу. Надо попытаться поговорить еще раз.
У нее был сильный китайский акцент.
– Если я что и знаю о Пропле, так это – слово его твердо, устричка, – поморщился лис. Заяц вздохнул:
– Боюсь, придется искать иной спо…
– А я все-таки попробую, – заявила собачка и вернулась в дом, стуча каблуками.
Остальные сели в черную «классическую» машину, припаркованную неподалеку. Ждавший их за рулем Морж усмехнулся:
– Что, не выгорело?
Он хрустел чипсами. Ник шлепнул его плечу:
– Прекрати есть! Ты угробишь мою машину. Она новая.
– Новая? Ты ж говорил, он древний, больше сорока лет назад сделан…
– Это ретро-авто! «Chatvrolet» шестидесятого года!
– Если его не доломали за столько лет, то уж мои чипсы не испортят ничего.
Лис фыркнул.
Диты не было пять минут, десять, пятнадцать…
– Неужели он так долго говорит ей «нет»? – скривился каркаданн. Мун до побеления сцепил пальцы.
– Скорее она не дает ему вставить и слово. Ник выбрал жену по себе, я сразу понял…
Их морды вытянулись, когда из дома вышли под лапку кенгуру и собачка, о чем-то негромко беседуя. Он задавал ей какие-то вопросы и увлеченно, внимательно слушал ответы.
Когда они подошли к машине, остальные услышали конец разговора:
– Это было больно?
– Что именно, мсье Пропле?
– Вы понимаете… Это…
– Боюсь, не понимаю.
– Этот статус лишь однажды получила собака… – мялся кенгуру. – Не поймите меня превратно…
– А, – улыбнулась собачка. Она поняла. – Знаете, сначала было очень больно. Боль такая острая, как будто вам в горло опустили длинный меч, и он проникает насквозь, разрезая ваши внутренности. А потом его убирают, тебя заливает, как какой-то сосуд, теплая кровь, и становится так спокойно. И ты… Ты тонешь. Медленно опускаешься куда-то в туман, летишь и знаешь, что не разобьешься. Все ниже и ниже, и ты понимаешь, что ты – уже не ты. Что ты был кем-то «до», а «после» уже не случится… Это не больно! Это как… Это как трепет перед встречей с любимым.
– Потрясающе, – выдохнул кенгуру. – А вы были в белом?
– Белый для меня – цвет траура, поэтому я отказалась от этой традиции. Я надевала белый только на свадьбу. Лучшего повода для траура не придумать… Нет-нет, на мне был черный костюм мужского покроя. Это вечная классика, образ как бы говорит и «Здравствуйте, рада познакомиться!» и «На колени, грешник!». Причем скорее второе.
Она усмехнулась. Кенгуру покачал головой.
– Вы невероятная. В вас столько жизни, столько силы… Вы особенная.
– Я не особенная. Просто одержимая.
– И красивая! Ник счастливчик.
Собачка покосилась на вышедшего из авто лиса СКАЧАТЬ