Гипербола жития, или Удивительные, блистательные похождения двух Аяксов. Владимир Маталасов

Чтение книги онлайн.

      – Пардон, Павлина Викентьевна, пардон! Видит Бог, не хотел. Так уж получилось, – засуетился Иван Абрамович. – От великой радости всё это, что имею честь лицезреть вас и лишний раз убедиться в вашем полном здравии и благополучии. Обязан заметить, что цвет ваших туфелек прекрасно гармонирует с цветом ваших коленок. Вы – бриллиант на золотой россыпи жизни, и не ругайте меня почём зря. Давайте-ка я вас отряхну, – и он прошёлся рукой по тому её месту, на котором обычно сидят.

      – Ой! – ойкнула та от неожиданности. – Вы всё такой же, как я посмотрю, шалунишка и баловник, Иван Абрамович, – мастерски уклоняясь от руки Бабэльмандебского, заметила Павлина и погрозила ему пальчиком.

      Тот, поймав её ручку, прошёлся быстрыми, мелкими поцелуями от браслета до плеча. Павлина зарделась и, как говорится, вся растаяла, образовав под собой лужу. – Ну, полноте вам, старый проказник! – кокетливо прозвучало соловьиной песней. – Познакомьте же нас, наконец-то, с вашим приятелем.

      Манюня Чубчик смиренно стоял в сторонке на расстоянии десяти локтей и носком ботинка смущённо ковырял асфальт.

      – Оне стесняются, – пояснил Иван Абрамыч, и добавил: «Манюня! Подойди же сюда. С тобой познакомиться желают».

      Тот скромно, но с достоинством, подошёл, представился.

      – Наш отечественный Винсент ван Гог, Пабло Пикассо, Леонардо да Винчи, – последовало краткое пояснение. – Шедевров, равноценных «Ночному кафе», «Гернике», «Джоконде» или «Тайной вечере» создать ещё не успел, но уже где-то, я вам скажу, на подходе к истине. Так что прошу любить и жаловать, несмотря на наш непрезентабельный вид. Простота манер, скромность, отрешённость – наиболее характерные черты, свойственные молодым титанам изобразительного искусства и философическим, жизнеутверждающим натурам. А удел гения – прижизненная нищета и непризнание…

      В воздухе повисла временная пауза, воспользовавшись которой Бабэльмандебский успел шепнуть на ухо Кочергину-Бомбзловскому:

      – Послушай, Монблан Аристархович! Не откажи в любезности, одолжи, брат, на правах старой дружбы, пару сотенных: полное безденежье. При случае, верну.

      – Изволь, Иван Абрамыч! Для лучшего друга – всегда. – Он извлёк откуда-то внушительных размеров портмоне, отсчитал пять сотенных и сунул их в руку просителя. – На! Вернёшь, когда посчитаешь нужным… Да, вот ещё что. Сегодня у меня в двадцать нуль-нуль намечается небольшая вечеринка. Собирается, так скть, местный бомонд. Приходи, батенька, и друга своего прихвати. Только уж приоденьтесь, приведите себя в божеский вид, а то смотреть на вас противно. Вот вам визитные карточки. Всё, пошёл, меня дама ждёт.

      Иван Абрамыч стоял как вкопанный, с открытым ртом, и смотрел вслед удалявшемуся под своды увесилительного заведения – под-ручку с прекрасной особой, – старинному другу, до недавнего времени такому же бессребренику, как и он СКАЧАТЬ