В окопах Сталинграда. Виктор Некрасов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ утихли. Дышат только тяжело. Лежат прямо на земле. Мы им подстелили шинели. Это куда менее комфортабельный блиндаж. Сбитое из досок подобие стола, покрытое газетой, – и все. На фоне сырой, обсыпающейся стенки нелепо выглядит наша лампа с зеленым абажуром. Мы ее перенесли из того блиндажа. Трудно даже понять, почему она сохранилась.

      Карнаухов рисует огрызком карандаша какие-то цветочки на полях газеты. Он осунулся, и под глазами у него большие черные круги. Чумак, скинув тельняшку, просматривает швы.

      – Надо будет побаниться, – устало говорит он, почесываясь. – Соединимся – устрою баню. Натаскаем ночью воды с Волги и выкупаемся. Все тело зудит.

      – Пока война не кончится, все равно не избавишься, – успокаивает Карнаухов. – Белье не прожаривают. Постирают в Волге, и все. А что толку от такой стирки?

      Я слежу за вздрагивающими под натянутой кожей, как мячики, бицепсами Чумака. По нему хорошо анатомию изучать.

      – Вот кончится война, посадим Гитлера в бочку со вшами и руки свяжем, чтоб чесаться не мог, – говорит он, не отрываясь от своей работы.

      Сидящий в углу белобрысый связист весело смеется. Ему, по-видимому, нравится такой вариант наказания. Откровенно говоря, мне он тоже нравится. Вши, пожалуй, самое мучительное на фронте.

      Чумак натягивает на себя тельняшку. Встает.

      – Эх, закурить бы…

      – Да, неплохо бы. Хотя бы «Мотор» за тридцать пять копеек. Одну на троих.

      – «Мотор»… Что «Мотор»? Мечтать так уж мечтать…

      – Вы что до войны курили, товарищ лейтенант?

      – «Беломор». И «Труд». В Киеве такие были, тоже два рубля.

      – И я «Беломор»… Толстые, хорошие. Ленинградские особенно.

      – Что вы после этого в папиросах понимаете, – говорит Чумак. – О «Беломоре» мечтают. «Казбек» – вот это папиросы. Я по две пачки выкуривал в день. Было времечко.

      Он ходит взад и вперед по блиндажу. Два шага туда, два шага сюда. Потягивается, закинув руки за голову.

      – Наденешь «чарли» – тридцать сантиметров, кепку на брови, бабу под руку – пошел по Примбулю.

      – Ты кем до войны был?

      – Я? Шофером. Зис водил. Потом на «Червонной Украине» служил. По Примбулю в Севастополе хиба ж так гулял, в беленьких брючках и с лентами до пояса. Начистишь мелом пряжку, гюйс выгладишь, чистенький – форма раз, только черноморская, белые брюки с клинушками, и па-ашел в город.

      – Ты до войны, кроме баб, думал о чем-нибудь? А, Чумак?

      Чумак останавливается. Как будто даже задумывается.

      – О водке еще думал. О чем же еще. Денег – завались. Научным работником становиться не собирался… – Пауза. – А вот сейчас…

      – Неужели простыл?..

      Чумак отвечает не сразу. Засунув руки в карманы и расставив ноги, он старается подобрать слова.

      – Не то чтоб простыл… Но вот на войне… – Опять пауза. – Понимаешь, до войны СКАЧАТЬ