В скрещенье лучей. Очерки французской поэзии XIX–XX веков. Самарий Израилевич Великовский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ ходом описаний приглушает, как бы изымает жизнь у зримо, предметно поданных материальных ликов вселенной – они у него иссушены зноем, объяты дремой, томительно цепенеют, мертвенно стынут:

      Вот Полдень, летний царь, простерся по долине,

      с небесной синевы спадая серебром.

      Все немо. Воздух жжет и пышет, как в пустыне;

      земля покоится в покрове огневом.

      Пространство велико, нет тени над полями,

      и от жары иссох родник, поилец стад;

      далекие леса с их темными краями,

      невозмутимые, в тиши глубокой спят.

      ………………………………………………

      Лишь иногда, как вздох их душ в изнеможенье,

      колосьев тяжких грудь, в беседе чуть живой,

      величественное, неспешное волненье

      пробудит и мертвит за пыльною чертой.

«Полдень». Перевод И. Поступальского[23]

      От безутешных приговоров никчемной маете человеческих дел и упований, а заодно и вселенскому круговороту бытия-небытия Леконт де Лиль нет-нет да и порывался, правда, к мятежному богоборчеству или растроганным воспоминаниям о собственном детстве среди щедрот тропи ческой природы. И быть может, именно этой неспособности всегда и до конца выдерживать вмененную себе в заслугу хладнокровную неприязнь ко всему на свете, кроме окаменело неживой Красоты, обязаны мастерски сработанные стихотворные изваяния Леконт де Лиля тем, что в них местами сквозь кованые строки и поныне мерцает порой живое свечение.

      Кустарная чеканка

      Жозе-Мария де Эредиа

      Рядом с дюжим ваятелем Леконт де Лилем его ближайший ученик и преданный друг Жозе-Мария де Эредиа (1842–1905) выглядит золотых дел мастером. Обосновавшись на парижском «Парнасе» по приезде с Кубы, где он родился и вырос, Эредиа на протяжении тридцати лет с не спешной кропотливой взыскательностью умельца-ремесленника гранил сонетные миниатюры единственной своей книги «Трофеи» (1893)[24] – собственной малой «легенды веков», домашнего музея древних цивилизаций. Безошибочное чутье эрудита в отборе мифологических, археологических, географических примет и в подаче каждой мелочи так, чтобы побудить к домысливанию вширь; светящаяся красочность скупых мазков и богатая полнота созвучий; просодическая гибкость при строжайшем следовании сонетному канону; тонкий вкус и изящество всей работы – собрание как бы перелитых в слова старинных монет, любовно составленное знатоком и ценителем древностей Эредиа, волей-неволей наводит на мысль об искусном рукомесле чеканщиков.

      Хозяин-ювелир, с рассветом встав с постели,

      Кисть обмакнул в эмаль, в ее раствор густой,

      И на черненый фон, потом на золотой

      Нанес латинский стих подобьем повители.

      А небо над мостом – стеклянное изделье –

      На рясы и плащи струило свет сквозной,

      И нимбы, СКАЧАТЬ