Отцы и дети. Иван Тургенев

Чтение книги онлайн.

      «Отставной человек» постоял минуты две неподвижно и медленно поплелся домой.

      – Третьего дня, я смотрю, он Пушкина читает, – продолжал между тем Базаров. – Растолкуй ему, пожалуйста, что это никуда не годится. Ведь он не мальчик: пора бросить эту ерунду. И охота же быть романтиком в нынешнее время! Дай ему что-нибудь дельное почитать.

      – Что бы ему дать? – спросил Аркадий.

      – Да, я думаю, Бюхнерово «Stoff und Kraft»[42] на первый случай.

      – Я сам так думаю, – заметил одобрительно Аркадий. – «Stoff und Kraft» написано популярным языком.

      – Вот как мы с тобой, – говорил в тот же день, после обеда Николай Петрович своему брату, сидя у него в кабинете: – в отставные люди попали, песенка наша спета. Что ж? Может быть, Базаров и прав; но мне, признаюсь, одно больно: я надеялся именно теперь тесно и дружески сойтись с Аркадием, а выходит, что я остался назади, он ушел вперед, и понять мы друг друга не можем.

      – Да почему он ушел вперед? И чем он от нас так уж очень отличается? – с нетерпением воскликнул Павел Петрович. – Это все ему в голову синьор этот вбил, нигилист этот. Ненавижу я этого лекаришку; по-моему, он просто шарлатан; я уверен, что со всеми своими лягушками он и в физике недалеко ушел.

      – Нет, брат, ты этого не говори: Базаров умен и знающ.

      – И самолюбие какое противное, – перебил опять Павел Петрович.

      – Да, – заметил Николай Петрович, – он самолюбив. Но без этого, видно, нельзя; только вот чего я в толк не возьму. Кажется, я все делаю, чтобы не отстать от века: крестьян устроил, ферму завел, так что даже меня во всей губернии красным величают; читаю, учусь, вообще стараюсь стать в уровень с современными требованиями, – а они говорят, что песенка моя спета. Да что, брат, я сам начинаю думать, что она точно спета.

      – Это почему?

      – А вот почему. Сегодня я сижу да читаю Пушкина… помнится, «Цыгане» мне попались… Вдруг Аркадий подходит ко мне и молча, с этаким ласковым сожалением на лице, тихонько, как у ребенка, отнял у меня книгу и положил передо мной другую, немецкую… улыбнулся и ушел, и Пушкина унес.

      – Вот как! Какую же он книгу тебе дал?

      – Вот эту.

      И Николай Петрович вынул из заднего кармана сюртука пресловутую брошюру Бюхнера,[43] девятого издания.

      Павел Петрович повертел ее в руках.

      – Гм! – промычал он. – Аркадий Николаевич заботится о твоем воспитании. Что ж, ты пробовал читать?

      – Пробовал.

      – Ну и что же?

      – Либо я глуп, либо это все – вздор. Должно быть, я глуп.

      – Да ты по-немецки не забыл? – спросил Павел Петрович.

      – Я по-немецки понимаю.

      Павел Петрович опять повертел книгу в руках и исподлобья взглянул на брата. Оба помолчали.

      – Да, кстати, – начал Николай Петрович, СКАЧАТЬ