О школе пока придется забыть. Не впервой, что уж. Мать снова будет психовать, когда ей начнут названивать директорские выскочки. Хорошо, что он с ней больше не живет, и ей ни за что его не достать. С удовольствием затягиваясь, он вообразил, сколько жалоб и докладных на него накопилось на столе у директора, и ухмыльнулся. К счастью, это давно его не волновало. Пусть переводят чернила и бумагу, жалуются, собирают советы, исключают. Ему все равно. Он и без школы справится с этой гнилой жизнью. Нашел же способ, как заработать и выжить, оставшись совсем один в этой дыре под названием Саутбери.
Как только все пошло под откос, учиться ему надоело. Да и просто ходить в школу каждый день, как заведенная игрушка, стало тошнотворно. Одно и то же. Слишком много раздражающих людей, слишком шумно, слишком вездесущи напоминания о том, что хотелось бы навсегда вырезать из памяти и закопать глубоко в землю. Как и любому неглупому ученику, занятия казались ему угнетающе бессмысленными. Наконец-то он сам распоряжался своей жизнью и мог без сожалений бросить пустую трату времени.
То, чем он занимался теперь, возводило в абсурд систему образования, превращая обучение в рудимент. Придаток из массива ненужной информации и тех, кто пытается ее преподнести, сам не понимая, зачем, просто чтобы передать дальше, как в секте или пирамиде. И взрослые, включая учителей, отлично знали, что эта скучная пытка практически бесполезна. Она скорее напоминает нелепый пережиток старого мира, чем необходимость нынешнего.
Всего полгода самостоятельной взрослой жизни обучат тебя тому, о чем в школе никогда не заикнутся. И, оказывается, именно это потребуется для выживания в социуме, где по-прежнему безотказно работают законы джунглей. Навыки, которые никто не преподает, можно усвоить только методом проб и рисков. К черту школу. Деньги и выживание – вот, что действительно важно. И сейчас, и всегда.
Юноша стрельнул недокуренной сигаретой в сугроб, и та потухла и едва различимым шипением. На автомате потрогал кончик носа – ледяной. Травмированная несколько лет назад рука противно ныла от холода, как будто в ней перемалывали сухожилия, садистски неторопливо прокручивая через невидимую мясорубку.
Брюнет скривился и сглотнул набежавшую слюну, ее вязкость обещала близкий насморк. Глотать становилось больно, появилось ощущение застрявшего в горле осколка стекла, который не протолкнуть, сколько ни сглатывай. Ноги в ярко-синих джинсах продрогли до костей, хотя костлявыми не были. Напротив, юноша обладал завидно крепким сложением с намеком на полноту. Ту самую, что неизбежно настигает спортсмена после того, как он становится бывшим спортсменом – по той или иной причине.
Благо, новый вид деятельности не СКАЧАТЬ