Сазонов
Сергей растерялся. Он произвольно сжал руками полированный руль. Сощурившиеся глаза уставились на дорогу. Те, кто хорошо его знали, сразу поняли бы, что он «ушел в себя». Он тщетно пытался проанализировать, что с ним происходит. Уже очень много лет он не испытывал этих эмоций, Рядом с Евой он одновременно чувствовал себя очень легко. Девушка не пыталась «развести» его на деньги, выкачать из него, как можно больше подарков. Нет. Она общалась с ним на равных, без подобострастия и заискиваний. Да и откуда ей знать, кто такой Сазонов. Он не звезда и не светский лев. А вряд ли вчерашняя студентка знает верхние строчки Forbes в лицо. Она скорее всего читает Vogue и Cosmopolitаn, а он на их страницах не засвечен. С другой… ему не хотелось с ней расставаться. А повода оставить её в своей жизни не было. Более того: искать причину сделать это – опасно. Он внутренне выругался, поворачивая своего «слона» к стекляшке, манящий блестящими витринами. В прозрачных рамках стояли манекены, одетые по последней итальянской моде. Его сердце отбивало ритмичный бит, ему хотелось танцевать. Оказывается, для хорошего настроения нужно не «сто тыщ» миллионов, а лишь горячей кофе в компании девушки, на чьих щечках распускается свежий румянец. Он скосил глаза на Еву, как сильно она ему напоминала девушку, чью память он лишний раз не тревожил. Воспоминания – хрупкая материя. Они хранятся где-то в закромах нашей памяти. И если их слишком часто извлекать на свет, то истончаются, рискуя однажды совсем истлеть. Её голос, нежное дыхание, светящаяся изнутри кожа, запах… Он берег все эти ощущения. И Ева вдруг напомнила ему, что черно-белая фотокарточка прекрасна. Но что может быть ярче и вкуснее реальной жизни.
Ева
Салон автомобиля погрузился в молчание. Я не стала сбивать Сергея с его мыслей. Он сосредоточенно рулил. Наверное, думал о работе. Тем временем Jaguar, шаркнув шинами, тормознул возле торговой галлерее. Сазонов легко выпрыгнула на мокрый асфальт и пружинистой походкой подошел к пассажирской двери. Распахнул. Слегка грубоватым движением вытянул меня на улицу.
– Пойдем. Это не обсуждается.
– Ты рехнулся? Это же Dolce&Gabbana? Знаешь, сколько здесь стоят шмотки?
– Поверь, знаю, – да уж, поди всех своих подружек сюда водит!
Конечно, мы с Соней часто пробегали мимо подобных бутиков. Но никогда не задерживались, какой смысл слюнки пускать? Коснуться ладонью прохладной гладкой ручки, войти в это царство моды было приятно уже само по себе. На входе стояла, будто случайно оказавшаяся именно здесь, продавец-консультант похожая на фирменную куклу Барби: идеальные длинные белые волосы, слегка заметная розовая помада, вышколенная улыбка. Казалось, что с её губ вот-вот сорвется «чего изволите?», но она ограничилась более пристойным в наше время «чем могу помочь?» И даже бровью не повела, ничем не выдав своего удивления, что столь шикарный и ухоженный мужчина пришел вместе с взъерошенной девчонкой в рваной куртке.
И тут я, сама от себя не ожидая, стушевалась.
Это в какой-нибудь ZARA можно было набрать целый ворох тряпок и со смехом и шуточками мерить СКАЧАТЬ