Спят курганы темные. Александр Харников

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ я в станице Луганской, в семье отставного казачьего урядника Ивана Степановича Апостолова, в тысяча девятьсот двадцать четвертом году. Мама, Ариадна Ивановна Левченко, была из местных «иногородних». В двадцать пятом отец скоропостижно умер – как сказал фельдшер, по причине старых ран, полученных еще в Империалистической войне, да и, что уж греха таить, и во время Гражданской.

      А в двадцать шестом мать вышла замуж за Григория Леопольдовича Студзинского. Он был из померанского Лауэнбурга, воевал в составе кайзеровской армии, потом попал в русский плен. Когда произошла Революция, он поступил на службу в Красную армию, да не просто в армию, а в 5-ю армию, которой командовал товарищ Ворошилов. Вместе с ним он отступал под Царицын, где познакомился с товарищем Сталиным. Потому-то, когда на иностранцев стали коситься, и на отчима в НКВД какая-то сволочь настрочила несколько доносов, он написал Клименту Ефремовичу в Москву, и больше к отчиму никто с дурацкими вопросами не приставал.

      Григорий Леопольдович заменил мне отца и дал мне фамилию и отчество. У мамы было шестеро детей от первого брака, не считая меня, и еще трое от второго. Я не знаю, что с ними теперь, ведь старшие братья и одна моя сестра ушли в армию, а младшие братья и три другие мои сестры остались на оккупированных территориях.

      Сам же я закончил ускоренные командирские курсы и был послан взводным в 987-й полк, и успел поучаствовать как в наступлении под Харьковом, так и попасть там в окружение. В плен я сдаваться не собирался, но выйти из-под Харькова мы сумели лишь на северо-запад, где и наткнулись на отряд, которым командовал Сидор Артемьевич Ковпак. Проверяли нас там – как же без этого, – а потом сказали, мол, парень ты отчаянный, а нам как раз разведчики нужны. Не хочешь ли попробовать себя на этом поприще? Так я и стал разведчиком.

      Довели мы обоих «языков» до расположения наших, и я сорвал ленту, которой был заклеен рот того, кто мычал, словно больная корова. Тот неожиданно встал в позу и заверещал:

      – Jestem obywatelem polskim i wymagam telefon do konsulatu[9].

      Вот так вот, ни больше, ни меньше.

      Тут я не выдержал и от всего славянского сердца закатал ему прямой в солнечное сплетение, после чего велел снова залепить его поганый рот. Много чего я видел за те полтора года, которые провоевал у Деда Ковпака. Но одно из самых ярких воспоминаний осталось от того, что я увидел в польском селе во время нашего рейда в Карпатах. Женщины и дети с отрубленными руками, перепиленные пополам двуручной пилой, беременная, у которой вырезали из живота плод… И вырезанные на теле у многих убитых трезубцы и буквы «УПА».

      Чего я только ни насмотрелся за время войны, но после того, что увидел тогда, меня вывернуло наизнанку. А потом мне показалось, что где-то кто-то был, и я успел схватить за руку грязного и худого хлопчика, впившегося зубами мне в предплечье. Я сказал ему по-польски, что я друг, и отпустил его. Потом достал из мешка буханку хлеба и кусок сала, нарезал ломтями и показал на все это пальцем, СКАЧАТЬ