Севастопольская страда. Сергей Николаевич Сергеев-Ценский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ видел прогресс, Николай – революцию; Петр делал из пирожников министров и из простых кузнецов – королей железа и стали; Николай – из людей государственного ума и способностей делал висельников и каторжников, из даровитейших поэтов – солдат.

      Его долголетняя и упорная борьба с мыслью беспримерна в русской истории. Ее он начал с первых же дней своего царствования новым «уставом цензурным».

      В уставе этом было 230 параграфов. Установлен был верховный цензурный комитет из трех министров: просвещения, внутренних и иностранных дел.

      При выполнении всех правил этого устава литература русская могла существовать, только едва дыша.

      Но после европейской революции 30‐го года петля цензуры затянулась гораздо туже.

      Николай, как и во всех областях управления, стремился делать все лично и в этой области.

      Он не только был цензором Пушкина, а находил время быть строжайшим цензором решительно всей тогдашней – правда, поневоле небогатой – литературы, особенно журнальной. Ходатайства о разрешении на издание новых журналов или газет шли непосредственно к нему, и он клал большей частью резолюцию краткую, но выразительную: «Не нужно!»

      Журнал Киреевского «Европеец» запрещен был с первой же книжки за статью его «19-й век»; запрещена была «Литературная газета» Дельвига; запрещен журнал «Телескоп» Надеждина, причем сам Надеждин сослан в Усть-Сысольск за помещение «Философического письма» Чаадаева, который по царскому приказу объявлен был сумасшедшим…

      Цензоров, пропустивших те или иные не одобренные царем статьи, сажали на долгие сроки на гауптвахту. Даже о дороговизне извозчичьих такс нельзя было писать в газете, так как это принималось за порицание действий полиции, составлявшей таксы. Лиц, заведовавших цензурой, было гораздо больше, чем всех книг, выпущенных в царствование Николая.

      Когда начала строиться железная дорога между столицами и появились первые робкие статьи об этом в газетах, Клейнмихель испросил у Николая разрешения, чтобы все, что пройдет через цензуру по этому предмету, шло потом к нему на утверждение и без его ведома не печаталось.

      Служащие военного и гражданского ведомств ничего не смели отправлять в печать без разрешения на то своего начальства. Гласности боялись как источника революции.

      Могли быть миллионные хищения; губернаторы могли буквально грабить откупщиков и купцов; десятки тысяч людей могли умирать от голода, как это было в ряде губерний в исключительно неурожайный 1840 год, – ни слова об этом нельзя было помещать в газете.

      А один из цензоров не пропустил даже такой строчки в учебнике географии Ободовского: «На севере России ездят на собаках». Он написал на полях книги: «Как будто в России не хватает лошадей! И что подумают об этом иностранцы?»

      Литература русская была разгромлена. Погибли Грибоедов, Пушкин, Полежаев, Марлинский… Когда был убит на дуэли Лермонтов, Николай сказал: «Собаке собачья и смерть!» Ямская тройка с жандармами увезла в Вятку Салтыкова-Щедрина, СКАЧАТЬ