Что было бы, если бы смерть была. Николай Бизин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ почил; но – никто из этих двоих так и не возопил удивлённо:

      – Кто именно педерасты? Мы?

      Максим Карлович (бритый, с лёгким лицом) был в некоей кофте, словно бы сотканной из его популярных (за рубежом) полотен, а коренастый и вихрастый Виктор Леонидович оказывался бородат (как древний грек Эзоп), что на фоне его «старорежимного» костюма казалось отсылом к веку девятнадцатому.

      Спрошена была «как бы глупость». Потому (в настоящем мире) – и услышана она не была. Но ведь и предназначена была глупость дли мира искусственного.

      Во всяком случае, мальчик вопросу не удивился и всё же (почти) произнёс:

      – Я отвечаю лишь за себя. Я Эрот, божик мимолетной похоти. А на кого эта похоть обращена (на мужчин или женщин), люди решают сами.

      На самом деле и «это» (произнесение) – произошло «не так». Что сказать, виртуальность бытия сказывалась: мальчик-Эрот (прежде самим Перельманом целованный) – отнял у него руку, дабы покрутить у виска пальцем.

      Очевидно, в этом самом что ни на есть простом движении было сродство с перемещением стрелки по монитору. Во всяком случае, Перельман о своём вопросе забыл и даже не успел испытать жгучего стыда за «себя, сказавшего глупость».

      Он (многоперсонально) – версифицировал мир. Но и мир (беспредельно) – версифицировал его самого. А что в «этом» его новом мире могут быть и другие (кроме него) бого-демоны, он ещё не вполне успел усвоить.

      Поэтому его душа у монитора поспешила вернуть его в ту человеческую ипостась, где ему (человеку) – предстояли нечеловеческие определения.

      И опять понадобилась женщина. Ибо как еще можно самоопределиться? Человеку – только посредством женщины. Но ведь Хельга (в амбициозных своих ипостасях) из ресторана ушла.

      Более того, она как бы и от ресторана сбежала! Но и в этой утрате был смысл: стало ясно, что есть и другие её ипостаси.

      Виктор Топоров (бородатый и коренастый, всё более и более похожий на одинокого гнома) сказал:

      – Иди. Она ждет.

      Максим Кантор (верный семьянин и энциклопедический эрудит, мягкий европейский марксист-соглашатель – а где-то даже «не совсем материалист» и «не-то-чтобы» русофоб) не сказал ничего: всё без слов было ясно.

      Ибо Перельману (отовсюду) – предлагалось: либо «судьба на выбор», либо «судьба на вырост». В любом случае (словно бы глаза обступили и смотрят) – каков он сейчас, «этот» Перельман, возможно было увидеть только в глазами «настоящей» женщины.

      Надо заметить, что Перельман (ещё не возжелавший «реализаций», то есть гений весьма бесполезный) именно «этого» и попытался избежать, когда спросил у двух весьма и весьма реализованных (но локальных: этих места и времени) гениев:

      – Вы не педерасты? – первым делом спросил он у них.

      Но вопрос (опять-таки) – не был услышан. Ведь отвечать на него пользы не приносило.

      – Идите, – сказал Кантор.

      – Может, водки выпьешь, для храбрости? – сочувственно спросил СКАЧАТЬ