Мы все обычно оставались на прослушивание того, кто шел за нами (возможность выступить без свидетелей служила компенсацией тому, кого слушали первым), и я беспокойно вышагивал по переходу, желая, чтобы моим зрителем был Джеймс. При Ричарде, даже если он этого не хотел, все робели. Я слышал его голос, доносившийся из репзала, он эхом отдавался от стен:
Подумайте, к чему вы нас толкнете,
Как пробудите спящий меч войны:
Остерегитесь, просим, бога ради.
Когда поспорят две таких державы,
Кровь хлынет бурно; будет в каждой капле
Безвинной горе, горькие упреки
Тому, чьим злом наточены мечи,
Что расточают жизни кратковечность[8].
Я уже дважды видел, как он читает этот монолог, но впечатление не ослабевало.
Ровно в половине девятого дверь в репзал со скрипом открылась. В щель выглянуло знакомое лицо Фредерика, морщинистое и забавное.
– Оливер? Мы готовы тебя выслушать.
– Отлично.
У меня заколотилось сердце – затрепетало, как крылья птички, застрявшей между легкими.
Я вошел в репзал, чувствуя себя пустым местом, как всегда. Он был огромным, с высокими сводчатыми потолками, с большими окнами, выходившими на кампус. На окнах висели синие бархатные шторы, собранные пыльными кучами на дощатом полу.
– Доброе утро, Гвендолин, – сказал я, и мой голос отозвался эхом.
Рыжая, худая, как палка, женщина, сидевшая за режиссерским столом, подняла на меня взгляд; казалось, она занимает в зале слишком много места. Из-за вызывающей розовой помады и повязанного на голове шарфа в огурцах она была похожа на СКАЧАТЬ
7
У. Шекспир. Как вам это понравится. Акт III, сцена 3.
8
У. Шекспир. Генрих V. Акт I, сцена 2.