На берегу Божией реки. Записки православного. Сергей Нилус

Чтение книги онлайн.

      Вот он в союзах по расам и национальностям: панславизм, пангерманизм, панроманизм, панмонголизм.

      По вере: панисламизм и пантеизм.

      Но только не панхристианизм: от христианства, как дым пред лицом огня, он бежит и исчезает безвозвратно.

      Мне скажут: слово «пан» есть греческое слово и значит «все». Я знаю это с третьего класса гимназии, но знаю также, что слово это означает и Пана, который «умер» и которого хотят воскресить враги Христовы, враги Пресвятой Троицы.

      Тщетные усилия, хотя им и суждено осуществиться, но только на малое время и только на грешной земле, да и то «в призраках и мечтаниях» силы антихристова царства, накануне «смерти второй» (см. Откр. 20, 14), вечной!

      Ходили вчера вместе с женой в скит к нашему духовнику и старцу, скитоначальнику игумену о. Варсонофию[38].

      Перед тем как идти в скит, я прочел в «Московских ведомостях» статью Киреева, в которой автор приходит к заключению, что, ввиду все более учащающихся случаев отпадения от Православия в иные веры и даже в язычество, обществу верных настоит необходимость поставить между собою и отступниками резкую грань и выйти из всякого общения с ними, в конце этой статьи Киреев сообщает о слухе, будто бы один из наиболее видных наших отступников имеет намерение обратиться вновь к Церкви…

      Не Толстой ли?

      Я сообщил об этом о. Варсонофию.

      – Вы думаете на Толстого? – спросил батюшка. – Сомнительно! Горд очень. Но если это обращение состоится, я вам расскажу тогда нечто, что только один грешный Варсонофий знает. Мне ведь одно время довелось быть духовником сестры его, Марии Николаевны, что живет монахиней в Шамординой.

      – Батюшка! Не то ли, что и я от нее слышал?

      – А что вы слышали?

      – Да про смерть брата Толстого, Сергея Николаевича, и про сон Марии Николаевны.

      – А ну-ка расскажите! – сказал батюшка.

      Вот что слышал я лично от Марии Николаевны Толстой осенью 1904 года[39].

      «Когда нынешнею осенью, – говорила мне Мария Николаевна, – заболел к смерти брат наш Сергей, то о болезни его дали знать мне, в Шамордино, и брату Левочке, в Ясную Поляну. Когда я приехала к брату в имение, то там уже застала Льва Николаевича, не отходившего от одра больного. Больной, видимо, умирал, но сознание было совершенно ясно, и он еще мог говорить обо всем. Сергей всю жизнь находился под влиянием и, можно сказать, обаянием Льва Николаевича, но в атеизме и кощунстве, кажется, превосходил и брата. Перед смертию же его что-то таинственное совершилось в его душе и бедную душу эту неудержимо повлекло к Церкви. И вот у постели больного мне пришлось присутствовать при таком разговоре между братьями.

      – Брат, – обращается неожиданно Сергей к Льву Николаевичу, – как думаешь ты: не причаститься ли мне?

      Я со страхом взглянула на Левушку. К великому моему СКАЧАТЬ