– Ты, кажется, выпросила его жизнь у богинь судьбы, – улыбнулась старая лекарка, глядя на спящего. – Что же, если так, можно пока не перекладывать его на солому («Смерть на соломе» – так называлась смерть от старости или от болезни, ибо умершего, по обычаю, перекладывали на пол, на расстеленную там солому. – Прим. автора). Твой отец будет доволен, что ты сберегла ему жизнь еще одного раба.
Во второй раз монах проснулся следующим утром, и кроме Альвдис, в доме Бьёрга находилась Бирта. Она опасалась пленника, еще недавно буйствовавшего, а теперь подозрительно мирного. Но бред ушел и не вернется больше, Альвдис это точно знала, как будто кто-то шепнул ей на ухо. Она приготовила суп, и когда монах очнулся ото сна, в доме пахло похлебкой и свежей соломой, а открытая дверь впускала в обиталище болезни дивный прохладный воздух.
На сей раз сил у пленника оказалось больше, и он смог сесть, прислонившись к стене. Альвдис улыбнулась его настойчивости.
– Так, значит, это не сон был, – проговорил монах, разглядывая женщин (Бирта отступила на два шага). – Я и вправду в северных землях.
– Как тебя зовут? – спросила Альвдис. Отчего-то этот вопрос ее занимал.
– Я Мейнард. А ты?
– Я Альвдис, дочь Бейнира.
– Зачем ты говоришь ему? – испуганно сказала Бирта. – Зачем ему знать твое имя? Вдруг он черный колдун!
– Он все равно узнает. – Альвдис не верила, что христианский монах может быть темным колдуном. Судя по тому, что она в свое время узнала от старика-проповедника, иноземная церковь волшебство жаловала только светлое – то, что не противоречило учению Христа. И еще церковь признавала боевую магию, которой следовало пользоваться, разумеется, исключительно во славу Бога, отвоевывая для Него новые земли у тех, кто не верил в «истинное». Встречались, конечно, и темные колдуны, которых церковь называла еретиками и преследовала. Альвдис с ее даром не могла учуять тьму в пленнике, но почему-то верила, что ее нет. Иначе как бы он стал монахом?.. – Чем бояться, лучше налей ему супу, Бирта.
Женщина вспыхнула.
– Я не боюсь! А суп варила ты, тебе и наливать.
– Бирта! – прикрикнула Альвдис. Она была еще молода, и потому некоторые женщины старше нее иногда забывали, что стоит подчиняться дочери вождя. Прощалось такое лишь Халлотте.
Бирта поняла, что сказала лишнее, покорно наклонила голову и завозилась у котелка, а Альвдис снова повернулась к Мейнарду, наблюдавшему за женщинами. Он покачал головой.
– Я не хочу супа.
– Ты должен есть. – В таких вопросах Альвдис была непреклонна. – Я это знаю. И ты будешь есть.
– Ты приказываешь мне? – удивился он.
– Конечно, я тебе приказываю. Ты пленник и… раб в этой деревне.
Почему-то Альвдис не хотелось называть его рабом. Он вырвался в жизнь обратно, несмотря на то, что смерть почти забрала его, и это казалось ей не только собственной СКАЧАТЬ