Черти в Париже. Ярослав Полуэктов

Чтение книги онлайн.

      Машу рукой.

      А она, возьми, да ответь!

      Хоть у неё те самые праздники, и на работу она не пошла именно поэтому.

      Ну, не захотела и всё!

      Плювать! Эй, спускайся сюда!

      Крассо–тыщща!

      Тут что–то обвалилось за окном, а в коридоре раздались женские шаги.

      8. Радуга и какашечки

      Ба–бах! Всё вдруг окрасилось сепией. Флэшбэк!

      Ненавижу флэшбэки. Путают они всё кругом.

      Растворилась дверь и, не стуча, ввалила уже будто бы виденная где–то мною женщина.

      Ополчились бабы мира и родные когда–то.

      Ведь, хочу доложить, брошенки ревнуют и после брошения.

      Ибо бросают их не в конкретную цель, а как бы на волю течения.

      Их частенько прибивает назад.

      Или они прицепляются к кому–либо: специально неподалёку, как к непотопляемому дереву.

      И ждут–не дождутся момента, когда ты проплывёшь мимо. Лично. Гордой какашкой.

      И тогда тебе всё припомнят, и скажут, что ты, мол, видишь, стал чванной, а не гордой какашкой, как ты себя обозвал.

      А при мне мог бы стать деревом дубом, или даже лиственницей сибирской.

      Которая в воде только ибунеет почище камня.

      Венеция на них стоит, как и я, хоть я, то есть она, нежная липа розового женского рода. А плавает как божественный ноев плот непотопляем и без окон. Почти подводная лодка у Арарата.

      И если б броненосец Потёмкин был деревянным, то не потоп бы сроду.

      И в0рона бы с голубем не потребовалось бы, чтобы донести до мира ноеву правду: «Земля, мол, наголилась на месте Атлантиды» .

      А тебе–мне уже пофигу. Потому что время моё–твоё кончилось, и ты–я, Тыя–мэн, плывёшь по точному адресу: туда, куда в итоге сплавляются все.

      И даже крепкие с виду деревья, иногда называемые топляками, все мчат туда.

      Хотя, чаще, топляки, когда приходит их время, становятся тяжёлыми.

      Тогда один их конец заякоривается обо дно обло.

      И это дело некоторое время не замечают.

      Да–да, именно не замечают.

      Как часто в мире случается: рак должен свистнуть. Самолёт обязан упасть, ибо штурвал в руках самоубийцы. Эка редкость, однакож бывает!

      Космонавт обязан задохнуться, раздуться, вскипеть.

      Парашют может порваться.

      Плотину прорвать.

      На Луну плюнуть свысока, всем смотреть в чёрные дыры.

      Разогнать божественную частицу досмерти, до смерти человечества.

      Корейцы должны тронуться, прицелиться, блефануть, а госдепу ответить невменяемо.

      На Луну плюнуть… эх, эх. Снизу: как свысока: не мы за ней, а она вокруг нас. Вертится. Собачкой. Преданной–припреданной.

      Собаке – лунной свидетельнице – хотелось заговорить с Анной. И велеть Анне лезть под поезд.

      Дура–дурой, но хоть бы одна полезла, со своим потоком сознания, благодаря старикашке СКАЧАТЬ