– И ведь не выпорешь никого просто так, – вздохнул князь. – Не в Москве, сразу жалобы начнут строчить королю да и всем, кому можно.
Сзади по мощёной тесаным камнем площади загрохотали колёса. Курбский обернулся. Его казаки внимательно рассматривали поезд из пяти повозок, втягивающийся на площадь. Карета, ещё одна, три больших телеги, верховых десятка полтора. У одного в руке пика, на ней пёстрый значок.
Прищурившись, князь пытался увидеть герб на значке, но тут к нему с лошади склонился урядник Кравец.
– Острожского люди, – сказал он. – Вроде и сам воевода здесь.
И точно, из остановившейся кареты вышел грузный, в богатом кафтане, в заломленной на бок шапке из куницы князь Константин Острожский, киевский воевода, самый близкий друг Курбского в Литве.
Маршал Волыни и староста Владимирский недовольно наморщился, увидев чьи-то повозки. К нему подбежал казачок и что-то сказал.
– Эгей! – крикнул Курбский. – Киньстаньтин Киньстаньтиныч! Добро пожаловать!
Он оттолкнул Кравеца и пошёл навстречу другу. Тот заулыбался. Князья обнялись и расцеловались.
– Здравствуй, принц! – Острожский взял Курбского под руку. Он назвал того принцем, так как полагал Курбского царского роду. – Я к королю еду, думаю, тебя дождусь в Ковеле, на Вознесение всё равно приедешь сюда.
При упоминании праздника князья перекрестились, оглянувшись на церковь воскресения Христа.
– Пойдём к старосте, – сказал Курбский. – Я только приехал, отдохнём с дороги, да и поговорим.
Наказав своим свитам ехать в городской дворец князя Андрея, друзья зашли в ратушу. Староста уже поджидал их. На стол выставили холодную варёную телятину да жбан с мёдом.
– Потом поговорим, – махнул старосте Курбский и сняв шапку, уселся на скамью. Подтянув к себе жбан, начал разливать мёд по чаркам.
– Зачем король зовёт? – спросил он.
– Война будет с Москвой, – ответил Острожский. – Что-то не поделили король с царём. Вроде и мир в том году подписали, всё равно неладно. Только шляхта воевать не хочет, устали от сражений.
– А с турками что? – Курбский отпил из чарки. – Не безобразят?
– Нет, – мотнул головой Острожский. – Они с нами тихо себя ведут. Вот с цесарцами режутся. И ещё я слыхал..
Он наклонился к Курбскому и зашептал то, что ему сообщали верные люди из Стамбула. Якобы султан шлёт немалые деньги королеве английской, чтобы та помогала протестантам во Франции и Германии. А те за это Испании покоя не дают. Пока король испанский с еретиками воюют, то помогать ни Священной Римской империи, ни Венеции не может. Те с турками одни сражаются.
– Папа римский хочет, чтобы и мы покоя османам не давали, да нам это ни к чему, – сказал Острожский, двигая к себе полную чарку. Та зацепилась за трещину на неровном столе, плеснулся СКАЧАТЬ