Все кое-как улеглись. Было тепло. Все-таки Гоби.
Наутро стали решать, что делать с книгами. Постановили – везти в Улан-Батор и поручить это экспедиции, так как она уже возвращалась. Дорж-гуай был недоволен, но все монголы очень доверяли дочке академика. Она написала расписку о том, что книги будут переданы Академии наук. Стали укладывать сундук между коробками со снедью, спальниками, куртками. Он никак не вставал. Наконец, втиснулся.
В последний момент маленькая-толстенькая заглянула внутрь сундука. Двух красивых тетрадей не было.
11.
Немая сцена. Гоголь. Ревизор.
Перерыли палатку, машины, обошли все вокруг. Тетради не нашлись. Стало очень противно.
– Тот, кто это сделал, поступил глупо, – устало сказала дочь академика. – В сундуке есть намного более ценные вещи. Например, неизвестные стихи Равжи, его полная биография, которую искали много лет и не могли найти. Я долго рассматривала тетради «Лунной кукушки», потому что не была уверена в том, что это они. А тот, кто их украл, подумал, что это самое главное, что там есть. Но он не сможет их ни продать, ни вывезти из Монголии. Я расскажу о нашей находке по телевизору, по самым главным каналам. Передам сведения на границу и таможню. Так что лучше их вернуть сейчас. А мы постараемся забыть об этом инциденте и никому не говорить о нем.
Все погладывали на Сухэ. Никто не отозвался на призыв вернуть книги. Экспедиция уехала. Сухэ распсиховался:
– Что эти русские тут выпендриваются?! Кто они такие?! Старая дура хочет сказать, что это я взял грязные тетради?!
Он пнул машину и крикнул:
– Надоел этот долбаный худон! Надоели эти идиоты! Поехали! Намдаг-гуай послушно сел в машину, и она тронулась. Из нее вылетели Ленин и Димкин рюкзачки.
1.
Мда. Второй раз Сухэ стремительно исчез, бросив Лену на произвол судьбы. Лена даже не осуждала его. Она просто не понимала. Все объяснил Димка.
– Ну чего ты не понимаешь? Намдаг-гуай – Сухэшкин папаша. Только они отдали его родственникам, у которых не было детей, а у Намдаг-гуая их было до дури. У монголов, сама знаешь, это в порядке вещей. Теперь Сухенций корчит из себя великого европейца, с Намдаг-гуаем и его детьми общаться не хочет, вообще их стесняется. А Намдаг-гуай у него под пятóй.
– Откуда ты знаешь?
– Откуда-откуда, от верблюда! Ты же ничего не видишь и не слышишь, кроме своих костей и всей этой мути.
– А зачем Сухэ поехал? На меня он внимания не обращает, как будто я не существую вовсе. Пустое место. Вон даже с этой Танич заигрывал. А говорил, что едет ради меня…
– Дура ты дура, Ленка! – Димка аж ногами задрыгал от такой наивности. – Его прадедушка послал, чтобы следить за тобой. Вдруг ты что-то найдешь.
Лена открыла рот и долго не могла закрыть. Все встало на свои места.