Дело наследника цесаревича. АНОНИМУС

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      – Вашими бы устами да мед пить, – проворчал его высокопревосходительство. Однако, когда Загорский полез в корзину, быстро, словно стыдясь, перекрестил его в спину.

      – С Богом! – крикнул Кованько.

      Фельдфебель на шаре включил горелку, и горячий воздух стал быстро поступать в нижнюю камеру аэростата. Шар начал округляться, теряя китовые очертания, потянул вверх, стропы, удерживавшие его, задрожали, как струны. По знаку поручика обслуга на земле отпустила стропы, и аэростат плавно взмыл в бледное зимнее небо. Время от времени фельдфебель выпускал из горелки струю пламени, и шар начинал подниматься быстрее.

      Покрытая снегом земля у них под ногами уходила все дальше вниз, стало видно во все стороны света. Загорский оглянулся, но его не привлекли представившиеся его взгляду с высоты птичьего полета Исаакий, шпиль Адмиралтейства и другие красоты Санкт-Петербурга. Напротив, лицо коллежского советника сделалось озабоченным.

      – Не в ту сторону летим, – заметил он. – Нам надо на юго-восток, а мы к северу поворачиваем.

      Сивоусый фельдфебель Алабин отвлекся от горелки и сказал успокаивающе:

      – Не волнуйтесь, ваше высокоблагородие, это пока. Сейчас повыше поднимемся, а там уж нужный ветер поймаем.

      И действительно, спустя минут двадцать, то поднимаясь, то чуть опускаясь, им удалось поймать северо-западный ветер, и шар неторопливо, но решительно двинулся в нужную сторону. Загорский повеселел и с удовольствием посмотрел на своих спутников.

      – Ну что ж, господа, – сказал он, – пожалуй, пришло время познакомиться поближе. Меня зовут Нестор Васильевич Загорский, на мне чин коллежского советника, по военной иерархии соответствующий пехотному полковнику. Не возражаю, если вы будете обращаться ко мне просто по имени-отчеству. А как прикажете величать вас?

      Старший по чину, но младший по возрасту подпрапорщик Маковецкий оказался Гавриилом Романовичем, а фельдфебель Алабин – Семен Семенычем. Оба унтер-офицера, как сказал бы немецкий философ Гегель, являли собой борьбу и единство противоположностей. Маковецкому едва ли было больше двадцати пяти, он был высок, худ и по-младенчески розовощек, из-под теплого кожаного шлема на лоб выбивались светлые кудри. Алабин, напротив, казался словно выструганным из единого куска дерева – невысокий, кряжисты и, очевидно, очень сильный физически. Он уже начал седеть, и усы его приобрели еще не белый, но какой-то сивый оттенок.

      Загорский осмотрелся. Корзину им дали просторную, примерно сажень[4] в длину и столько же в ширину. Кроме того, внутри по бокам имелись две лавки для отдыха.

      – Учитывая дальность перелета, необходимо было предусмотреть длительную рекреацию, – мальчишески тонким голосом отрапортовал Маковецкий.

      – Ага, – сказал Нестор Васильевич, – но отчего же лавок только две, нас ведь трое?

      – Кто-то все время должен стоять на вахте, следить за ветром и высотой, – объяснил Маковецкий.

      – Логично, – СКАЧАТЬ