От окна до океана. Андрей Манушин

Чтение книги онлайн.

      Мы с Кори поднялись на второй этаж. В палате на десять мест, спрятанной за закутками кладовых и санитарских, было всего четыре человека. Один из них привлёк моё внимание необычайной худобой и неестественной формой черепа. Он был истощён, я бы сказал, высушен. Неуклюже расположившись на койке, он прикрыл глаза костлявой рукой и посмотрел в мою сторону. Мне захотелось узнать его историю, и я попросил Кори оставить нас.

      – Я знаю вас, – его голос был тихим. – Вы журналист. Из города.

      Он помолчал, собираясь с силами.

      – Я читаю вашу колонку. По субботам.

      – Верно. Позвольте, я возьму у вас интервью?

      – Такие вас не интересуют, – улыбнулся он и покачал головой.

      – Почему же? Меня все интересуют. Как вы здесь оказались?

      – Простудился, – уклончиво ответил пациент.

      Спустя четверть часа я узнал, что больного зовут Берни Ростингсон, и он симулировал болезнь, чтобы оказаться на попечении городского бюджета, выделяемого клинике за каждого сельчанина на стационарном лечении. В деревне дела совсем плохи, и в прошлом году от голода умерли его жена и новорожденный ребенок. Иногда ему приходится пить одну воду по несколько дней, чтобы не чувствовать болей в животе.

      – Как же вы выживаете? – воскликнул я.

      – В основном, сплю, – пожал плечами Ростингсон и перевернулся на другой бок.

      – Вы не пропадаете сутками на работе? Это у вас не от переутомления?

      – Нет. Когда человек спит, он не хочет есть, не моется и не тратит топливо на обогрев и освещение. Это очень удобно. Экономит большую часть расходов.

      Ростингсон был столяром. Эрл написал в приёмном журнале, что у него грипп, чтобы доходягу не выбросили на голодную смерть. Мне сказали, сейчас он выглядит гораздо лучше, чем когда его сюда доставили. Вечером я поинтересовался о его судьбе у Гединка, но он ответил, что больница не может кормить всех нуждающихся, поэтому, как только несчастный справится с гриппом, его выпишут.

      – Безусловно, он в каком-то роде болен, но нищета – не наша специализация. У нас ведь не дом милосердия, верно?