Кладовая солнца. Повести, рассказы. Михаил Пришвин

Чтение книги онлайн.

      Солнце будто бы стыдится вечером, думают киргизы-магометане: оно краснеет, потому что когда-то его считали за бога. Исак молится не солнцу, как хочется думать, а невидимой отсюда Каабе.

      – Алла, алла! – падает он на халат.

      Два последние всадника, рассказывавшие о волке и верблюдице, тоже сходят с коней. Вот на красном небе показались их черные халаты, и вот они сами то покажутся с воздетыми к нему руками, то сольются с землей.

      – Алла, алла!

      Теперь вся степь расстилает халаты и шепчет: «Алла!» У всех лица озарены заходящим солнцем, и только степные храмы-могилы все такие же черные.

      Пока Исак молится, я хочу пройтись к озеру. Оно чуть не на версту заросло камышами. По еле заметной тропинке я вступаю в их лес, скрывающий от меня все. Тут, в этих зарослях, водятся гуси, ночуют дрофы; волки, наскоро оторвав у баранов жирные курдюки, закусывают и отдыхают. Тигры – намного южнее; но все-таки в полумраке такого сухого леса жутко.

      Тропинка сворачивает в другую сторону от Исака, уводит от озера, опять куда-то сворачивает, приводит к яме, наполненной водой, и опять ведет неизвестно куда.

      Слепая тропинка.

      Какая-то незнакомая птичка насвистывает.

      «Что это за птичка такая? – думаю я. – Никогда в жизни не приходилось слышать таких голосов. Мне непременно нужно увидать эту птичку». Итак, я иду по слепой тропинке. Везде по сторонам в сухих камышах пугающие шорохи, и впереди то затихающий, то вновь зовущий голос незнакомой птички.

      Я иду скорее, бегу от наступающей в камышах тьмы, сбиваюсь с тропинки, ломаю с треском камыши, падаю и, наконец, ясно вижу красный свет заходящего солнца и редкую черную сеть последних камышей.

      Никакой птички за камышами нет. Между мною и красным диском солнца – черный купол степной могилы, высокий, как храм. Возле могилы движется стадо баранов, отливая красными на солнце курдюками, и с ними степенно едет старик-пастух верхом на быке, посвистывая, будто птичка, и покрикивая:

      – Чу!

      – Берге! – кричу я старику, чтобы он подъехал ко мне и посмотрел с быка, где Исак.

      Старик и бык услыхали.

      – Чу! – крикнул старый на баранов.

      Все стадо повернуло и двинуло ко мне. А за стадом – бык и старик.

      – Руки, ноги здоровы? – приветствую я по-киргизски старика.

      – Аманба, – отвечает он.

      – Скот здоров?

      – Аман. А как твои руки и ноги и твой скот? – спрашивает меня старик по-своему.

      – Аманба. Аман, – отвечаю я.

      Больше этого я ничего не могу сказать по-киргизски, а только показать рукой на камыши, где Исак.

      Глажу доброго быка между рогами и приговариваю:

      – Джаксы, джаксы!

      Старик смотрит в камыши с быка; увидал Исака, обрадовался, понял.

      Глажу доброго старика и приговариваю:

      – Джаксы, джаксы, аксакал, СКАЧАТЬ