Разграбленный город. Оливия Мэннинг

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      На следующий день газеты постарались представить произошедшее в наилучшем свете. Румыния согласилась уступить Бессарабию и Северную Буковину, сообщили они, но Германия обещала, что после войны все провинции будут возвращены. Пока что страна подчинилась приказу фюрера и пожертвовала собой, чтобы сохранить мир в Восточной Европе. Это была моральная победа, и офицерам, выводящим солдат с потерянных территорий, следовало держаться гордо.

      Флаги приспустили. Кинотеатрам приказали закрыться на три дня в знак всеобщего траура. Прошли слухи, что румынские офицеры, хлынувшие на юг, побросали своих людей, оружие и даже свои семьи в ходе панического отступления перед русскими. К концу июня Бессарабия и Северная Буковина отошли Советскому Союзу.

      Когда Принглы пришли в Английский бар в следующий раз, Галпин заявил:

      – Вы понимаете, что теперь до русской границы меньше ста двадцати миль? Эти ублюдки могут оказаться тут в мгновение ока!

      2

      Гарриет надеялась, что после окончания семестра они смогут отправиться куда пожелают. Ей хотелось сбежать отсюда, пусть даже на несколько недель, – и от городских тревог, и от нестабильности. Ей даже думалось, что они могли бы совсем уехать из Румынии. От Констанцы до Стамбула ходили лодки, а из Стамбула можно было попасть в Грецию. Воодушевленная, она рассказала о своих планах мужу, но тот ответил:

      – Боюсь, я сейчас не могу уехать. Инчкейп попросил меня устроить летнюю школу. Да и вообще, он считает, что нам сейчас нельзя покидать страну. Это произведет дурное впечатление.

      – Нельзя же оставаться на лето в Бухаресте!

      – В этом году можно. Люди боятся уезжать. Вдруг что-то случится, и они не смогут вернуться? Между прочим, ко мне записалось уже двести студентов.

      – Румын?

      – Есть и румыны. Много евреев. Они очень лояльны.

      – Дело не только в лояльности. Они хотят сбежать в англоговорящие страны.

      – Сложно их в этом винить.

      – Я их и не виню, – сказала Гарриет, которой на самом деле очень хотелось обвинить хоть кого-нибудь. Возможно, самого Гая.

      Узнав мужа поближе, она стала смотреть на него критически. Десять месяцев назад, когда они только поженились, она принимала его безоговорочно, видя в нем исключительно добродетели. Когда Кларенс назвал Гая святым, Гарриет и в голову не пришло запротестовать. Возможно, она бы не стала протестовать и сейчас, но теперь ей было ясно: по крайней мере частично эта святость была замешена на человеческих слабостях.

      – Что-то мне не верится, будто эту школу задумал Инчкейп, – сказала она. – Его уже не интересует ваша кафедра. Мне кажется, ты сам всё устроил.

      – Мы договорились с Инчкейпом. Он тоже считает, что нехорошо летом отдыхать, пока другие сражаются.

      – А чем займется сам Инчкейп? Помимо того, что будет сидеть в Бюро и читать Генри Джеймса?

      – Он уже немолод, – сказал Гай, отказываясь принимать критику СКАЧАТЬ