Повесть о жизни. Книги IV–VI. Константин Паустовский

Чтение книги онлайн.

      Боцман Миронов несколько затрудняет меня. Я хотел бы сейчас рассказать о нем – здесь это было бы кстати. Но, к сожалению, я уже напечатал рассказ об этом боцмане, а повторять себя по литературным законам нельзя.

      Я попытаюсь написать о Миронове с такой же точностью, как и в рассказе, но несколько по-иному.

      Самыми резкими отличительными чертами Миронова были глубокая молчаливость и дружелюбно насмешливый взгляд. Взгляд этот он применял только к тем людям, кого считал «сто́ящими чудаками».

      Миронов много плавал на Тихом океане. С биографией его вряд ли справился бы даже такой писатель, как Стивенсон. Да, пожалуй, никто даже из самых настойчивых писателей ее бы не осилил потому, что выпытать у Миронова что-либо о нем самом было невозможно.

      Я все же выудил у Миронова некоторые черты его биографии. Она была революционной в самом ясном значении этого слова. Прежде всего, Миронов никогда не давал спуску собакам-капитанам и их прислужникам – боцманам. Он верил во всемогущее братство трудящихся и считал, что для революционной работы морская профессия самая подходящая.

      – Возможности большие! – говорил он. – Как пароходный дым швыряет по ветру, так и мы разносим по всему миру слово «интернационал». Это понимать надо.

      Потом я бился два месяца, пока установил, что, во-первых, Миронов видел первый пароход, сделанный из стекла, что, во-вторых, он два месяца просидел в тюрьме в Нью-Орлеане за то, что вступился за негров и устроил драку с полицией («Полисменов мы выворотили наизнанку», – скромно говорил он по поводу этой драки), и что, в-третьих, он был на архипелаге Кергуелен, носившем у моряков название «Островов Отчаяния».

      Больше высосать из Миронова ничего не удалось. Я махнул на него рукой.

      Его воспоминания, если можно так выразиться, носили преимущественно климатический характер.

      – Вы были на Новой Гвинее? – спрашивал я Миронова.

      – А как же! – меланхолически отвечал Миронов. – Конечно был. Когда там плаваешь, – («там» – это значило в Меланезии), – так эту Гвинею никак не обойдешь. Она всюду торчит поперек дороги.

      – Ну и как?

      – Что – как?

      – Какие там места?

      – Места вроде подходящие, – сообщал Миронов с некоторым сомнением. – Только там до того жарко – чистая парильня! Вам бы определенно не понравилось.

      – А в республике Перу вы были? – спрашивал я его в другой раз.

      – Бывал, понятно.

      – Ну и как?

      – Что – как?

      – Какие там места?

      – Гроб! – отвечал Миронов. – Солнце шпарит, как в топке. Дыхать абсолютно нечем. А вода в океане, между прочим, холоднющая, как лед. Хрен искупаешься!

      Миронов долго ждал назначения на пароход и потому прижился в редакции «Моряка». Там он был своего СКАЧАТЬ