Заложники любви. Пятнадцать, а точнее шестнадцать, интимных историй из жизни русских поэтов. Анна Сергеева-Клятис

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ церкви, затем в лютеранской. Говорили между собой на немецком и французском языках, русского Елизавета Евграфовна не знала.

      Идиллическая жизнь с возлюбленной, начавшаяся в маленьком домике ее отца в окрестностях Дюссельдорфа, обернулась, однако, серьезным испытанием для Жуковского. Постоянные болезни жены, нервные состояния, затяжные депрессии, которые угрожали ее хрупкому душевному здоровью, терзали его. Необходимость зарабатывать на жизнь, осложнившиеся отношения с императорской семьей, пошатнувшееся собственное здоровье – всё это сделало последние десять лет жизни Жуковского тяжелыми, если не сказать трагическими. В семье Жуковского и Рейтерн родилось двое детей, так что «испытать семейного счастия» поэту все-таки привелось, правда, было оно довольно-таки горьким. Супруги ушли из жизни друг за другом. Жуковский – в 1852 году, ослепнув на один глаз, практически обезножев, сломленный сердечной болезнью, не дожив до своего семидесятилетия. Елизавета – в 1856-м, в возрасте тридцати пяти лет. Жизнь потребовала от всех участников своей драмы поистине титанической силы духа и христианского терпения. Утешаться можно было только одним – тем, чем Жуковский в совершенстве умел утешаться и раньше:

      При мысли великой, что я человек,

      Всегда возвышаюсь душою.

Из писем В. А. Жуковского М. А. Протасовой

      В. А. Жуковский – М. А. Протасовой, февраль – март 1815

      Милая Маша, нам надобно объясниться. Как прежде от тебя одной я требовал и утешения и твердости, так и теперь требую твердости в добре. Нам надобно знать и исполнить то, на что мы решились. Дело идет не о том только, чтобы быть вместе, но и о том, чтобы этого стоить. Следовательно, не по одной наружности исполнять данное слово, а в сердце быть ему верным. Иначе не будет покоя, иначе никакого согласия в чувствах между мною и маменькой быть не может. Сказав ей решительно, что я ей брат, мне должно быть им не на одних словах, не для того единственно, чтобы получить этим именем право быть вместе. Если я ей говорил искренно о моей к тебе привязанности, если об этом и писал, то для того, чтобы не носить маски – я хотел только свободы и доверенности. Это нас рознило с нею. Теперь, когда все, и самое чувство, пожертвовано, когда оно переменилось в другое лучшее, в нежнейшее, нас с нею ничто не будет рознить. Но, милый друг, я хочу, чтобы и ты была совершенно со мною согласна, чтобы была в этом мне и примером и подпорою; хочу знать и слышать твои мысли. Как прежде ты давала мне одним словом и бодрость, и подпору, так и теперь ты же мне дашь и всю нужную мне добродетель. Чего я желал? Быть счастливым с тобою! Из этого теперь должно выбросить только одно слово, чтобы все заменить. Пусть буду счастлив тобою! Право, для меня все равно – твое счастие или наше счастие. Поставь себе за правило все ограничить одной собою, поверь, что будешь тогда все делать и для меня. Моя привязанность к тебе теперь точно без примеси собственного и от этого она живее и лучше. Уж я это испытал на деле – смотря на тебя, я уже не то думаю, что прежде; если же на минуту и завернется старая мысль, то всегда с своим дурным старым товарищем, СКАЧАТЬ