Симон не откликался. Я прислонилась к стене и попыталась дышать спокойно. Из коридора послышались шаги. Шпильки с металлической набойкой стучали о паркет, по шагу каждые две с половиной секунды, слишком знакомо, чтобы перепутать. Я задержала дыхание и закрыла рот рукой. Шаги прекратились недалеко от меня.
– Что выбираешь: боль или унижение? – произнесла она детским голоском, от которого пробирала дрожь.
Часть II
5. Глубоко под кожей
Какие же они тупые свиньи. Думают, что сидят в своих кабинетах, и им ничего не угрожает, просто как у бога за пазухой. Я взяла нестираемый неоновый маркер и написала на зеркале огромными красными буквами ТУПЫЕ СВИНЬИ. Теперь мое лицо, отраженное в нем, выглядело еще страшнее: с яркими полосами и буквами, как в дьявольском шифре. Гамма неплохо сочеталась с краснотой глаз, и я натянула улыбку во все двадцать восемь зубов в надежде, что она пошлет в мозг импульсы радости и добавит мне храбрости, потому что, если честно признаться, руки у меня тряслись еще с пяти часов. Надо сильнее их ненавидеть, тогда будет проще.
– Сан? – позвала я, и мои слова растворились в воздухе, не отлетев эхом ни от одной стены, – все благодаря отличной системе звукоизоляции. – Ты там не утонула?
Бело-розовый дизайн этого люксового женского туалета в главном здании Коррекции немного притуплял страх, хотя после такой дозы XX3 я вообще не должна была его ощущать. Странно все-таки на меня действовала эта штука. Закрывая глаза, я пыталась перенестись на мягкий диван, на котором можно заснуть, завернувшись в одеяло. Часы под потолком чередовали дату и время – 20.10.2075, 10:00. Я смотрела на электронный дисплей, не моргая, пока глаза не заболели и блестки на веках не начали неприятно щекотать кожу.
Санни вышла из кабинки, взяла с пола одну из двух черных сумок и поставила ее на панель с дозаторами мыла, на месте которой еще не так давно были обычные раковины в ряд.
– Помой руки, – сказала я ей.
– Помою после всего.
Ее глаза давно перестали меня пугать, но сейчас я почувствовала облегчение от того, что она не стала долго и пристально на меня смотреть. Радужки у нее были кошачьи, рыжие с узкими вертикальными зрачками, которые то расширялись, то сужались, пока не оставалась только тонкая черная полоска. Операцию сделали год назад, но мне казалось, что они у нее были такими всю жизнь: ее старый цвет глаз моментально стерся из памяти. В свете сиреневых ламп она была похожа на инопланетное существо. Ну, а я… я была похожа на пришельца при любом освещении.
Под глазами у нее были толстые плотные полосы из золотистых теней для век с блестками, доходившие до середины щек. Она настояла на том, чтобы нанести «боевой раскрас», и я тоже накрасила щеки, но розовыми тенями с блестками «единорог». Понятия не имею, кому пришло СКАЧАТЬ