Шекспир мне друг, но истина дороже. Чудны дела твои, Господи!. Татьяна Устинова

Чтение книги онлайн.

      – Дома, дома, отдыхает она! Звонил я, осведомлялся о здоровье, сочувствовал, как мог. Она тоже в некотором роде пострадавшая. Бог мой, если бы я знал, что в моем театре такие гнусности начнутся!..

      – Вы спросите в полиции про ключи от сейфа. Они должны быть у Верховенцева, если он носил их с собой. Он носил, не знаете?

      – Да, да, конечно! У него была большая общая связка, а на ней все!.. Она в карман не помещалась, он ее в портфеле держал.

      – А портфель где? Вряд ли его в морг вместе с телом забрали!

      Юрий Иванович, кажется, едва удержался, чтобы не перекреститься.

      – Портфель? Я про него и не вспомнил, Максим Викторович, родимый вы мой! Должно быть, там и остался, в кабинете у него.

      – Значит, эмвэдэшники при вас посмотрят. И про деньги скажите обязательно!..

      – Ох, как нехорошо, как все это нескладно. Еще Земсков уходить надумал! Может, не уйдет, конечно, но всякое случается, артисты – натуры…

      – Ранимые и тонкие, – подсказал Озеров. – Он раньше когда-нибудь заговаривал об уходе?

      – Вот так чтоб заявление на стол, никогда, а говорить – говорил, конечно! Да у нас то и дело разговоры про Москву, про большое кино, про славу! Вон дочка моя Алиночка тоже мечтает попасть в сериал или в шоу какое-нибудь!.. Они же артисты, понимаете? Им нужны…

      – Аплодисменты, – подсказал Озеров. – Зрители. Обожание. Поклонение.

      – Вот именно, – согласился Юрий Иванович горестно. – Я в молодости тоже, знаете, мечтал об огнях и цветах, о столичной сцене!.. Я же режиссер по образованию. Что тут у нас в провинции, какой размах? Трудно себя уговорить, что это и есть твой удел, а телевидение, награды, красные дорожки – это все для кого-то другого уготовлено! Я Алине говорю, уедешь от нас, пропадешь, сгинешь, а здесь, может, и найдется еще смысл жизни, но разве ее уговоришь?..

      Он тяжко вздохнул, и Максим вдруг спросил, сколько ему лет.

      – Сорок пять, – удивился Юрий Иванович. – А почему вы спрашиваете?

      Озеров спросил, потому что директор производил впечатление старого человека, а сорок пять по современным меркам – это молодость, время расцвета, радости жизни!.. Сорокапятилетние артисты играли юношей, сорокапятилетние режиссеры считались начинающими, сорокапятилетний директор театра назывался «из молодых»!.. Телевизионные сорокапятилетние мальчики резво скакали по сцене и одевались в рваные джинсы, футболки и кожаные браслеты. У них все еще было впереди, а у Юрия Ивановича позади, и это было так странно, несправедливо.

      – Пойдемте по домам, – предложил пожилой директор. – Завтра очень трудный день, да и вообще! – Он махнул рукой. – Но вы, Максим Викторович, спектакль-то хоть запишете, а?.. Я читку на завтра назначил, как вы просили.

      – Я запишу, – пообещал Озеров. – Только домой не могу ехать. У меня коллега куда-то запропал.

      – Где запропал, у нас? В театре?

      – Ну да. И телефон не отвечает.

      – Так СКАЧАТЬ