Шекспир мне друг, но истина дороже. Чудны дела твои, Господи!. Татьяна Устинова

Чтение книги онлайн.

      Ляля Вершинина погремела ключами, закрывая свою комнату. Озеров в пятый раз позвонил Величковскому и в пятый раз прослушал сообщение про то, что «аппарат абонента выключен».

      Странное дело. Пропал куда-то, да еще телефон выключил!.. Федя никогда не выключает телефон, утверждая, что «папаша и мамаша будут волноваться»!

      – Подвезти вас?

      – Нет, спасибо. Я совсем близко живу.

      Она погасила свет в коридоре, и они вышли на площадку.

      – Я вас провожу до директорской приемной и пойду, хорошо?

      Максиму казалось, что Ляля весь день хочет от него отвязаться и не знает как. Совершенно безучастно она слушала беседу со вторым режиссером, безучастно отвечала на вопросы, то и дело о чем-то задумывалась, и Озеров вдруг подумал – может, прав Величковский, с покойным Верховенцевым у нее были «особые отношения»?..

      Федина зеленая куртка с мордой льва на спине оказалась на вешалке, значит, из театра он не ушел. Куда делся?..

      – До свидания.

      Озеров кивнул.

      – Максим Викторович, родимый вы мой, загляните, загляните!..

      Натягивая пуховик, Озеров заглянул в кабинет.

      – А Ляля? Домой отправилась? – спросил Лукин.

      – По-моему, да.

      – И в приемной никого?

      Озеров в дверях оглянулся на пустую и темную приемную.

      – Никого, – подтвердил он, и ему стало смешно.

      – Страшное известие, – сказал Юрий Иванович очень серьезно и кивком показал на телефон. – Из полиции звонили.

      Озеров вдруг отчетливо понял, что на самом деле произошло нечто серьезное. Он вошел в кабинет и закрыл за собой дверь.

      – Наш Виталий Васильевич был отравлен, – исподлобья глядя на него, сообщил директор и пожал плечами. – Вот такие дела.

      – Подождите, что значит – отравлен?..

      – Остановка сердца вызвана действием какого-то блокатора или активатора, я, честно сказать, ничего не понял. Уголовное дело заводят. Вот так-то, Максим Викторович.

      Озеров сдернул пуховик, в котором в кабинете было невыносимо жарко.

      – Велели запереть двери и в его комнату никого не пускать. Нет, я еще вчера запер, конечно, но там все уже побывали!.. Я же не знал, – директор опять пожал плечами. Он был изжелта-зеленый и очень несчастный. – Пропал театр. Пропало дело. Все пропало. Будут теперь искать, шнырять. Допрашивать! – Его передернуло.

      Попали мы в историю, подумал Озеров.

      – А с чего все началось? С чепухи, с ерундистики! – Юрий Иванович на своем мизинце показал, с какой «ерундистики» СКАЧАТЬ