– И тебье! – передразнил Храмцов. – Как мужик итальяшка силён, нечего сказать. Всех баб в группе поимел. Меня он замотал своей упёртостью, примитивом и тупизной! Кривой и косой снимала! Прицелится в объект в перекрестие и ведёт, и ведёт! Снайпер упёртый! Как оператор – полный импотент! Нюль! Где композиция? Где световое решение?! Детали?! Выразительные крупности?! Нет-нет-нет ничего! Полный нюль!
– Ву зэгзажэрэ, (Вы преувеличиваете. – фр.) – печально усмехнулся Мишель. – Он держьит всё в кадрье. Словно… словно боится что-то потерьять…
– Крупного!.. супер-крупного плана он боится. Не чувствует его. Выразительного крупного плана! И деталей! Не чувствует. Ставить надо было длиннофокусник и снимать крупно, нагло, как американы в «Голубом громе». – Храмцов выложил перед глазом рамку из пальцев, кадрировал пространство. – Снимать надо было против факела статуи подлёт игрового вертолёта, потом захват заложницы, опять с движением вокруг статуи… Э-э, дрын, голимая теория! – спохватился Храмцов, отмахнулся в раздражении, ведь рассуждать «пост фактум» всегда легче. – Я же делал раскадровки! На хрен никому не нужны оказались! И снимать надо было так же с вертолета, но в Париже у статуи Свободы с шикарным видом на Эйфелеву башню. А Николь украсть с моста. Круче бы получилось! И денег потратили бы в десять раз меньше! Уверяю!
– Миронь, – Мишель смягчал имя русского оператора мягким знаком, даже если обращался строго. Продюсер сурово взглянул на Храмцова, будто делая официальное заявление:
– Дё-зэро (два-ноль, – фр.) твоя польза!
– Ага, держу карман шире! – криво усмехнулся Храмцов. – Сэнк-зэро (пять-ноль. – фр.) не хочешь? Или сэт, нёф? (Семь, девять. – фр.) Понятно, что в мою пользу. Но что толку?!
Храмцов работал с французами не первый год, язык так и не выучил, но понимал французскую речь и сам мог ответить некоторыми фразами-клише.
– Са команс а бьен фэр! (Ну, это уж слишком! – фр.) Не борзевай! – возмутился Мишель. – Зови лёгкую женщьину за долларз и поспьись молча. Кальм туа! (Успокойся! – фр.)
– Нон мэрси! (Нет, спасибо! – фр.) Разве это женщины? – печально вздохнул Храмцов. – За деньги – это ж резиновые куклы. Хочется живую.
– Удивлён за тебья, – продолжал Мишель, отвернулся к овальному зеркалу на стене, аккуратно поправил пальчиком локон ухоженных тёмных волос на виске. – Ты такой злой, большой Миронь, как русский медведь и-и… э-э… и такой небольшой у тебья.
– Кэс кё тю вё дир пар ля?! (Что ты этим хочешь сказать?!– фр.) Ах, Мишаня! Был бы ты симпотной, такой же умной бабой, – печально возразил Храмцов, даже не разозлился, – мы б такую с тобой любовь закрутили! О-о-о! Так что – ходи стороной, не примазывайся!
– Фу! – возмутился Мишель. – Я женщин люблю!
– Люби. И меня бурное бабье лето ждёт. На Родине. Пока, не видишь, СКАЧАТЬ