– Извини, прости – прощай, подруга, – прогудел Храмцов, – ты была кроткой любовницей. Жаль, застряла за дверью.
Уголок рта Эллочки задрожал жалкой улыбкой бледных губ.
Облом
Всю дорогу от Таганки через МКАД до элитного посёлка близ Москвы в салоне джипа молчали. «Новые русские» заселяли «нью-дворянские» гнёзда на Рублёвке, устилая участки иноземными долларами. Храмцов грустил, вольготно развалился на переднем пассажирском, но затылок тяжелел, наливался тупой головной болью, будто сзади ему упёрлись дула двух пистолетов охранников Дорошина. На самом деле, оба боевика злобно пялились на Мирона в неукротимом желании реванша и мщения после побоища в квартире. Водитель джипа, невозмутимый лысан зарулил к воротам из железа с кованными узорами в стиле древнерусских теремов, за которыми возвышался шикарный особняк с башенками из жёлтого кирпича. Роскошный замок в три этажа приютился между высоченными соснами.
Один из охранников, по кличке Шкаф, в трактовке Храмцова, вышел отпирать воротины. Джип вкатился на бетонную площадку перед особняком. Окна-витрины высотой и шириной во весь первый этаж таинственно подсвечивались настенными бра и живым пламенем камина. Охранник с заднего кресла дал команду на выход. Храмцов демонстративно дождался, пока Шкаф распахнёт перед ним дверцу машины.
Дорошин вовсе не походил на того чопорного бизнесмена, каковым показался вчера. Теперь это был ханыга с массивной золотой цепюгой на шее, в майке и спортивных бриджах «Рибок». Коммерс выглядел бывалым урканом с двумя ходками на зону. Он выкатил бледное пузо на колени, выделывал веерами скрюченные пальцы, пришепётывал угрожающе выдвинутой нижней челюстью, и так искусно «ботал по фене», хоть записывай в кружок художественного свиста.
– …ты чё, дурила газетная, чаву на папу лепишь?! – примерно так заканчивал свою пламенную речь Дорошин. – Ты на меня зекани! Я те чё – баклан жёваный?! Подкатился! Пургу он тут гонит, быкан губастый! Чмошник! Хайло покромсаю!..
Храмцов тяжело уселся в кресло, спокойный от вялого удивления, будто все сочные псевдо-зэковские угрозы адресовали не ему, а далеко за спину. Но впечатление было такое, что сам Дорошин, если и отсидел, в камере-люкс с телевизором и холодильником, то по экономическим преступлениям и слегка проникся блатной романтикой, теперь использовал её при плохой актёрской игре. Искренне подивился Храмцов устрашающему дешёвому наезду, что устроил коммерс в гостиной своего грандиозного загородного дворца. Дорошинские быки в чёрной коже придерживали Храмцова за плечи.
– Не понял, Палыч, – прогудел гость, когда Дорошин отвлёкся на глоток вина из хрустального бокала, – все твои красотки за ночь сдохли? Или французы «гавкнулись»? С чего базар такой узорчатый?
– Ты чё княвы развесил, козлина?! – в бешенстве завизжал Дорошин. – Типа ты не в курсах?
– В чём дело-то, дрын психованный?!– заорал Храмцов как бешенный.
Дорошин невольно вжал голову от испуга, кивнул своей охране. СКАЧАТЬ