Повести и рассказы. Николай Лесков

Чтение книги онлайн.

      «Ну так не горюйте же: я вам помощник, и мы вашего ангела достанем. Надолго ли он вам нужен?»

      «Нет, – говорим, – на небольшое время».

      «Ну так я скажу, что хочу на вашего запечатленного ангела богатую золотую ризу сделать, и как мне его дадут, мы его тут и подменим. Я завтра же за это возьмусь».

      Мы благодарим, но говорим:

      «Только ни завтра, ни послезавтра за это, сударь, не беритесь».

      Он говорит:

      «Это почему так?»

      А мы отвечаем:

      «Потому, мол, сударь, что нам прежде всего надо иметь на подмен икону такую, чтоб она как две капли воды на настоящую походила, а таковых мастеров здесь нет да и нигде вблизи не отыщется».

      «Пустяки, – говорит, – я сам из города художника привезу; он не только копии, а и портреты великолепно пишет».

      «Нет-с, – отвечаем, – вы этого не извольте делать, потому что, во-первых, через этого светского художника может ненадлежащая молва пойти, а во-вторых, живописец такого дела исполнить не может».

      Англичанин не верит, а я выступил и разъясняю ему всю разницу: что ноне, мол, у светских художников не то искусство: у них краски масляные, а там вапы на яйце растворенные и нежные, в живописи письмо мазаное, чтобы только на даль натурально показывало, а тут письмо плавкое и на самую близь явственно; да и светскому художнику, говорю, и в переводе самого рисунка не потрафить, потому что они изучены представлять то, что в теле земного, животолюбивого человека содержится, а в священной русской иконописи изображается тип лица небожительный, насчет коего материальный человек даже истового воображения иметь не может.

      Он этим заинтересовался и спрашивает:

      «А где же, – говорит, – есть такие мастера, что еще этот особенный тип понимают?»

      «Очень, – докладываю, – они нынче редки (да и в то время они совсем жили под строгим сокрытием).

      Есть, – говорю, – в слободе Мстере [51] один мастер Хохлов, да уже он человек очень древних лет, его в дальний путь везти нельзя; а в Палихове есть два человека, так те тоже вряд ли поедут, да и к тому же, – говорю, – нам ни мстерские, ни палиховские мастера и не годятся».

      «Это опять почему?» – пытает.

      «А потому, – ответствую, – что у них пошиб не тот: у мстерских рисуночек головастенек и письмо мутно, а у палиховских тон бирюзист, все голубинкой отдает».

      «Так как же, – говорит, – быть?»

      «Сам, – говорю, – не знаю. Наслышан я, что есть еще в Москве хороший мастер Силачев: и он по всей России между нашими именит, но он больше к новгородским и к царским московским письмам потрафляет, а наша икона строгановского рисунка, самых светлых и рясных вап, так нам потрафить может один мастер Севастьян с понизовья, но он страстный странствователь: по всей России ходит, староверам починку работает, и где его искать – неизвестно».

      Англичанин с удовольствием все эти мои доклады выслушал и улыбнулся, а потом отвечает:

      «Довольно СКАЧАТЬ