Стрекозка Горгона. Елена Гостева

Чтение книги онлайн.

      – Красивая! – уверенно ответил мальчик. – Стрекозка гораздо лучше других девочек. Не боится ничего, не ноет.

      – Стрекозка, говоришь? – переспросила женщина, улыбнувшись. – Послушай, Сережа, что я скажу. Ты не бросай её, когда большим будешь, только на ней женись, ни на ком другом. А то заболеет твоя стрекозка с горя, если ты её оставишь, страшней, чем я, сделается. Ты ведь подглядывал в щелочку-то, видел, когда мне худо было, какая я страшная бываю?

      – Видел, – признался мальчик. – А это потому, что Ваш жених на какой-то другой девочке женился, да?

      – Нет, милый, он бы не женился на другой. У меня жениха Господь забрал.

      – Как забрал?

      – К себе взял, видать, Господу он зачем-то понадобился. Умер мой жених. А ты не бойся, ты подольше поживёшь. Только не бросай Таню, она тебе помощницей доброй будет.

      – Хорошо. Не брошу, – согласился мальчик.

      Их и вправду бабушки и дедушка в шутку называли женихом и невестой, Сергей ничего против не имел, но частенько, споря с Таней из-за каких-нибудь пустяков, говорил: «А вот не женюсь на тебе, если ты такая. Если будешь слушаться, тогда только женюсь!» А после разговора с затворницей Софьей больше себе подобных слов не позволял.

      А Софья Ивановна потом вдруг странные вещи творить начала. Возьмёт какую-нибудь вещь, да бросит вверх, над собой, и ждёт, когда она ей на голову упадет: то чашку, то ложку, то платок свой, то что и потяжелее. Бросит вверх чашку, и наблюдает, куда она полетит. Иль в окно высунется, да тоже вверх что попало бросает. А когда упадёт чашка ей же на голову иль рядом да разобьётся, она как будто удивится этому: всё думает о чем-то, думает. Посуду у неё оставлять не стали, как поела, так сразу же уносили, также вынесли из комнаты всё, что она поднять могла. Больше месяца такое продолжалось, и все время Софья молча размышляла о чём-то, ничего ни сестре, ни служанке не объясняла. Потом, видимо, к какой-то важной для неё мысли пришла и велела сестру позвать. И попросила Глафиру Ивановну в монастырь её отвезти. Сказала, что пора ей грехи свои замаливать.

      – Да какие у тебя грехи, Софьюшка? Когда ты согрешить-то успела, разве чашки разбитые грехом считаешь? – всплеснула руками сестра.

      – Нет, Глашенька. Ты пойми: я ведь все эти годы только о том и думала, какой Господь злой да нехороший, ни за что меня наказал, жениха милого отняв, не дав замужем-то ни денечка побыть. Если б я дитё завести успела, так хоть какая-то радость в жизни была. А я радость получала, только кулачком своим слабеньким Господу грозя, словом нехорошим о Нем отзываясь, проклятья в Его адрес посылая. Изощрялась, проклятья выдумывая. А что выходило-то? Вот брошу я чашку вверх, а она, как ни старайся, до неба-то не долетает, плюну я вверх, всё вниз падает. Вспомнила я поговорку, о том, что против ветра не плюют, вот и испытывала. Видно, и с проклятьями моими то же происходило – как ни старалась, не к Нему они шли, а обратно, на мою ж голову. Или на тебя, поскольку ты со мной рядышком. Поняла я, что в этом и есть мой главный грех, что гордыня СКАЧАТЬ