Приют Грез. Эрих Мария Ремарк

Чтение книги онлайн.

      – Конечно. У мужчины курение – потребность, у женщины – кокетство!

      – Ах, значит, по-вашему, нам сигареты не по вкусу? Мы не в состоянии их распробовать?

      – Почему же. Но чего только женщина не берет в привычку или в отвычку, коли думает, что ей это к лицу или не к лицу.

      – Значит, мне курение к лицу? – спросила коммерции советница, насмешливо улыбаясь.

      – Я сказал: думает! Это отнюдь не означает, что так оно и есть.

      – Маэстро, как жестоко.

      – Вы стоите над всеми категориями, сударыня. Уже сама причина курения говорит о том, какой женщине можно курить. А именно: той, что кокетничает.

      – Отлично, – усмехнулась советница, делая глубокую затяжку.

      – Женщина, у которой внешность мадонны, выглядит с сигаретой неэстетично. Однако демоническому типу сигарета может придать немалую соблазнительность. Вообще, курение больше идет темноглазым брюнеткам, нежели блондинкам. И инстинктивно они это знают. Оттого-то на юге так много заядлых курильщиц.

      – Мне курение не по душе, – сказала Элизабет.

      В открытое окно долетала далекая песня.

      Разговор обратился к будничным вещам. Фриц задумчиво откинулся на спинку кресла, устремив взгляд сквозь сизые клубы дыма и размышляя о незавершенной картине, что стояла на мольберте у него в мастерской. «Избавление» – так он ее назвал, а изображен на ней будет сломленный мужчина, которого девушка ласково гладит по волосам. Для мужчины он натуру нашел. И теперь ожидал лишь озарения насчет девичьей фигуры. Она должна быть светлая, добрая; но пока ничего определенного не выходило. Ей надобно нести свет, доброту и радость. Художник задумчиво посмотрел на Элизабет. Пожалуй, она – такая вот светоносица, преисполненная кроткой серьезности. На фоне темного гобелена прелестный тонкий профиль казался тихой, кроткой сказкой Эйхендорфа.

      Она чуть склонила головку.

      Внезапно Фриц целиком обратился в напряженное внимание. Вот оно… вот… то, что он ищет… девушка для его картины. Он подался вперед. Выражение… лицо – все совершенно такое. Надо сегодня же, при первой возможности, поговорить об этом с госпожой Хайндорф.

      В своих грезах он совсем не следил за разговором. Молодой поэт, до тех пор весьма молчаливый, теперь пустился в рассуждения, многословно и возбужденно. Размахивал руками, обругал Гёте филистером, а его житейскую мудрость – запечным благодушием.

      Фриц улыбнулся. Всегда одни и те же громкие словеса – пустозвонство… а жизнь идет себе своим чередом.

      Молодой поэт добрался до Эйхендорфа:

      – Эйхендорф… его слезливое романтическое стихоплетство давно устарело…

      Тут Элизабет обронила из своего кресла:

      – А я люблю Эйхендорфа!

      Юноша ошеломленно умолк.

      – Да, – сказала Элизабет, – он куда задушевнее многих современных поэтов. Словесный трезвон ему совершенно чужд. И он так любит лес и странствия!

      – Совершенно с вами согласен, – поддержал Фриц. – Я тоже очень его люблю. СКАЧАТЬ