Он оглянулся на Джека, сонно закидывающего вилами сено в стойла. Он-то любил книжки, подлиза. Чертов кусок дерьма.
– Эй, иди сюда! – крикнул он. – Подкинь сена в это стойло!
Он открыл дверь и вытащил одну из четырех доильных машин, устанавливая ее для работы.
Школа. Черт бы ее побрал.
Ближайшие девять месяцев представлялись ему могилой.
3
4.30
Плоды вчерашней вечерней дойки уже были упакованы и отправлены в Лот, на этот раз в картонных коробках, а не в жестяных банках с цветными наклейками.
Раньше Гриффен имел свою марку, но крупные компании лишили его этой привилегии.
Молочником на Слифут-Хилл, в западной части города, работал Ирвин, иначе – Вин, Пуринтон, начинавший свой путь на Брок-стрит, чтобы затем захватить центр и вернуться по Брукс-роуд.
Вину в августе стукнуло шестьдесят один, и уже поговаривали о его уходе на заслуженный отдых. Его жена, старая стерва по имени Элси, умерла в 78-м (это самое лучшее, что она сделала за двадцать семь лет брака), и теперь он собирался уйти на пенсию и переехать в Пемаквид-Пойнт вместе со своим псом, полуслепым спаниелем по кличке Док. Там он намеревался каждый день спать до девяти и никогда уже не наблюдать восхода.
Он подъехал к дому Нортонов и выгрузил то, что значилось в заказе: апельсиновый сок, две кварты молока, дюжина яиц. Когда он вылезал из кабины, в колене у него стрельнуло, но не сильно. День обещал быть хорошим.
К обычному заказу рукой Сьюзен было приписано: «Вин, пожалуйста, добавьте мне сметану. Спасибо».
Пуринтон вернулся, раздумывая, с чего это вдруг дочке Нортонов захотелось сметаны.
Небо на востоке начало светлеть. И на полях за городом заискрились капельки росы, как алмазы в королев ской короне.
4
5.15
Ева Миллер встала уже двадцать минут назад, надев домашний халат и пару розовых шлепанцев. Она приготовила себе завтрак – четыре вареных яйца, восемь ломтиков бекона, кастрюльку жаркого, дополнив все это двумя чашками кофе со сливками, двумя ломтиками хлеба с джемом и большим стаканом апельсинового сока. Она была не толстой, просто крупной; слишком много она работала, чтобы располнеть. Но ее объемы были просто раблезианскими; наблюдать за ее кружением у восьмикомфорочной плиты было все равно, что смотреть на бесконечную череду приливов и отливов.
Она любила завтракать СКАЧАТЬ