Независимость Грузии в международной политике 1918–1921 гг. Воспоминания главного советника по иностранным делам. З. Д. Авалов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ вагон с эшелоном расформированного «иверийского» полка, о котором упоминалось выше.

      Треволнения были так велики, что мы не имели времени, чтобы оценить, как надлежало, переход от отощавшей, обедневшей уже внутренней России к тучным полям Кубани, еще богатой хлебом и всякими дарами.

8. Злоключения

      Станцию Тихорецкая прошли с затруднениями, но без особых обид. Перед самой станцией Армавир (это было примерно 7–8 апреля 1918 г.) продолжительная задержка. Можно было видеть у станционной платформы другой поезд и огромную толпу народа вокруг. Что там происходило – нельзя было разобрать.

      Когда наконец путь освободился и наш поезд подошел к вокзалу, толпа, сильно взбудораженная, только начинала расходиться. Тут было много, как они раньше назывались, «подонков общества» – того оборванного, обтрепанного, малопривлекательного люда, которым всегда так изобиловали железнодорожные центры Кубанской области; толпы солдат, явно сбившихся с толку и с вовсе не приветливым выражением лиц; гораздо меньше казаков, коренных кубанцев, выглядевших довольно-таки растерянно. Надвигалось что-то недоброе.

      Наш поезд немедленно был оцеплен, и приказано было не выходить из вагонов. Слушая из дверей теплушки обрывки разговоров на платформе, мы узнали, что в переднем поезде найдено было оружие и обнаружены корниловцы с «золотыми эполетами» и «печатями».

      Поразила меня одна старая крестьянка, особенно напиравшая на эти «печати» и «золотые эполеты», за которые их вот «небось расстреляют». Заключение это представлялось ей совершенно неизбежным: как же, ведь кадеты, корниловцы, объяснял кто-то рядом. Как не сказать: святая простота! Но от такой святости да упасет Господь каждого из нас.

      Мы попали в один из местных фокусов Гражданской войны или порождаемых ею случайных бесчинств: все вольные, прибывающие с севера, считались здесь подозрительными по «корниловщине».

      Пришли обыскивать наш поезд: молодые люди, одни с претензией на лихость, другие с виноватым выражением простецких лиц; вместе с ними военные команды со следами недавней еще дисциплины. Были среди нас люди весьма имущие, имевшие при себе много ценных и ненужных вещей: они трепетали, ожидая, что отнимут все «до последнего платка» (такие ходили слухи). На самом деле ничего почти ни у кого не отняли. С револьверами, конечно, пришлось всем расстаться. Но теплушки наши продолжали быть под стражею, и мы оставались в полной неизвестности.

      Несомненно было, что здесь, в Армавире, нам грозит террор – быть может, случайный, «иррегулярный», но тем более опасный. Как, однако, отсюда выбраться? Обсуждая этот вопрос с А. М. Хоштариа[20], мы быстро нащупали грунт. Он твердо помнил, что один его знакомый, наш соотечественник Ж., занимал в Армавире какую-то должность. Он мог нам помочь. Но как его найти? Очень просто. «Здесь имеется, – предположил я, – буфет, а хозяин и прислуга в буфете, наверное, грузины. Пошлем за „нарзаном“, принесет СКАЧАТЬ