Вот только почему он смотрит на меня, как на…
– Вернулась, шлюха? – выдохнул он и отвесил мне пощечину.
В голове зазвенело, я отшатнулась, схватившись за горящую щеку. Лицо брата исказилось горем и яростью, он открыл рот, но сказать ничего не успел. Сама не знаю, каким образом в моей руке оказался совок, которым мы выгребали золу из очага, словно сам прыгнул, как в кино. Я перехватила его поудобнее – увесистый, на длинной ручке.
– Еще одно слово в том же духе, и я сломаю эту чугунину об тебя.
Фил вытаращился так, словно у меня выросли рога, а за спиной развернулись черные кожистые крылья. «Девка слова поперек не скажет, тихая», – вспомнила я Джека. Ева в самом деле была тихой. Хоть и считала себя старшей, обязанной заботиться об остальных, но беспрекословно слушалась отца и брата. Да и с сестрами предпочитала не ссориться, сглаживая острые углы. Из тех, кто скорее расплачется, чем разозлится. Я, наверное, такая же.
Была такой же до тех пор, пока человек, к которому я пришла за советом как к другу семьи, посоветовал мне не беспокоиться. Банк заберет квартиру, продаст с аукциона, разницу между ценой и долгом отдадут мне, будет на что жить, пока учусь. Где жить? Да хоть у него. Не даром, конечно, по хозяйству пошуршать, ну и ночью пригреть, само собой. А на мои деньги он покушаться не будет, что он, зверь какой.
Я разбила о его голову бутылку дорогого коньяка, выставленную на стол «помянуть родителей». Потом сама не понимая, что на меня нашло, несколько недель тряслась, что он заявит в полицию. Обошлось. Но что-то все-таки сломалось внутри тогда. Наверное, поняла: рассчитывать можно только на себя, никто не поможет.
Сейчас внутри бушевала та же ярость, порожденная обидой. Уж от кого-кого, но от брата я такого не ожидала. Даже неинтересно было, как он догадался – Ева ведь никому не сказала, просто выскользнула из дома еще затемно.
Впрочем, догадаться нетрудно. «Встрепанная, с расцарапанным лицом, и губами, раскрасневшимися от поцелуев» – прозвучал в памяти бархатный баритон. Я стиснула зубы. Вот кого следовало бы отходить чугунным совком. Но Альбину-то я слова поперек сказать не осмелилась, а против брата расхрабрилась. При том, что Фил вовсе не был злодеем, просто он тоже прекрасно понимал: стоит девушке оступиться один раз, и ее утащат на дно. А заодно и сестер: если в семье выросла блудница, с чего остальным быть чистыми?
Но какие бы мотивы у него ни были, это не повод лупить того, кому еще хуже – а Еве, останься она жива, сейчас было бы куда хуже, чем брату. Даже если Альбин не врал, что расплатился бы, убедившись в ее невинности.
– Все было зря. Он не заплатил. – Уверенно и как-то обреченно сказал Фил.
– Это СКАЧАТЬ