И потомству его…
Русский перевод латинского текста, точное знание тональностей, инструментов. Он обещал себе все это понять, изучить каждый звук, научиться различать голоса хора, слышать кларнеты, фаготы, тромбоны. Он обещал себе жить…
– Надо же, а сердце ведь бьется, – удивился врач, нащупав пульс на руке Волка. – При такой-то кровопотере!
Он был жив, он жил. Благодаря непостижимой музыке, прогнавшей смерть. Бросавшей его, как щепку, в океане отчаяния и надежды.
Шок, восторг и благоговение были так сильны, что первым делом Волк попросил у своего адвоката:
– Ты мне узнай, что это за классика такая, в натуре. Грустная, аж сердце щемит.
И только потом поинтересовался, какие «кренделя» вешает на него следак.
В СИЗО Волк сидел в одиночке, подмазал кому следует. А на зоне уже те, кому было позволено с ним не только разговоры разговаривать, но и шутки шутить, ерничали:
– Какой ты Волк, ты – Моцарт.
Он злился, откладывая книгу:
– Пацаны, вы чего, где я и где Моцарт?
Сначала ему надоело огрызаться, а потом он привык. «Пятнашку» ведь ему дали. Причем только благодаря толковым адвокатам. По таким статьям, как у него, тогда еще в расход пускали. А откупиться не вышло, опоздал. Герыч хоть мозги наркотой спалил, а скумекал живо, заплатил кому надо первым. И потом любая сумма уже никакой роли не играла. Что, менты и судьи сами себе враги – Героина «кидать»? А за «пятнашку»… Да, в общем, наверное, за такой срок точно ко всему привыкнуть можно. Даже к «погонялу», на которое права не имеешь. И никто не имеет, а, по совести говоря, молиться надо на это имя…
… – Второй звонок уже, – Цыпленок осторожно коснулась его плеча. – Извините за беспокойство, но я вижу, вы задумались.
Моцарт окинул быстрым взглядом хрупкую фигурку. Спохватился: надо спрятать заметно дрожащие после ранения руки, хотя бы и за спину. А еще прикинул, что испорченные на зоне зубы ему недавно подправляли аж два врача одновременно, поэтому можно улыбнуться. Но Цыпленок все равно испуганно отшатнулась. «Хрен с тобой, Цыпа-задрипа, – обиделся Моцарт. – Сам не понимаю, чего я на тебя так запал. Мне есть чем заняться, кроме баб. Андрей Захаров, интересно, ждет? Знает, что „откинулся“, боится? Или забыл? Он же сейчас крутой бизнесмен, вон как поднялся, в газетах про эту мразь пишут. Но ничего, скоро другое напишут. Я уничтожу все, что он сделал, все, что ему дорого. Пятнадцать лет от звонка до звонка. В Москву приехал, а кажется – на другую планету, в натуре, все так изменилось. А я что видел? Камеры, бараки и вертухаев. Но ничего. Я с тобой еще поквитаюсь, мразь…»
Увидев свободное место на парковке недалеко от комплекса «Охотный Ряд», Полина Калинина резко нажала на педаль тормоза. Темно-синий «Porsche Cayenne S» остановился в ту же секунду, и сзади истошно запищали автомобили.
– С целым бампером ездить надоело? Дура! Тачкой муж обеспечил?! Скажи, чтобы мозгов еще прикупил! – выругался, притормозив рядом, курносый мужик в надвинутой на глаза черной вязаной СКАЧАТЬ