Московский чудак. Москва под ударом. Андрей Белый

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ словом, – понять невозможно; но – знала, что то – математика; нет, – для чего математика? Знала она – для чего Кавалевер; и знала она – для чего Мердицевич; и даже мадам Миндалянская: ясно, понятно! А тут пониманье ее натыкалось на камень подводный; «тропа» обрывалась; и – бездна глядела.

      Не знала, – какая.

      И так же не знала она, почему ее «богушка» раз обозвал «Лизаветою Эдуардовною», не «сестри-цей Аленушкой»: вспомнив, обиделась: и засверкала глазами (как радий, тот сверк разъедает не душу, а самый телесный состав).

      Бумажонку в холодненьких пальчиках стиснула; и, папироску просунувши в ротик, – дымком затянулась.

      За окнами ветер насвистывал: в окна – несло.

      Тут искательный ласковый голос мадам Вулеву очень громко раздался из зала:

      – Лизаша, – ау?

      И, отбросивши руку от ротика вверх, вознесла огонек папиросочки:

      – А?

      – Что вы делаете? – раздалося из зала.

      Скосила глаза на портьеру, подумав:

      – А ей что за дело!

      – Там Митя Коробкин пришел.

      – А? Сейчас!

      И бумажку засунула в черный кармашек передника, перебежала диванную, зелень гостиной; и в палевом зале увидела Митю.

      Он был в веденяпинской форме, – верней, что без формы: в простой, черной куртке и в черных штанах (выпускных), выдаваясь на ясных паркетиках рыжим, нечистым пятном голенища: смотрел на Лизашу; и мялся с мокреющим лбом, расколупанным: в прыщиках.

      – Я не мешаю, Лизаша?

      Он ей улыбался мясистой десною; и – выставил челюсть.

      – Да нет, не мешаете.

      – Может быть, – все-таки?

      – Ах, да уж верьте: не стойте такой растеряхой.

      Лизаша пустила кудрявый дымок, облетающий в воздухе:

      – Здесь неуютно: идемте в диванную.

      Ротик, плутишко, задергался смехом.

      Беседы с Лизашей его волновали глубоко: Лизаша была непрочитанной фабулой.

      Уже Лизаша синила диванную дымом своей папироски, укапывая миньятюрное тельце в мягчайших подушечках; вздернувши умницы бровки, ждала, что ей скажут; он силился высказать то, что не выскажешь; вот: положили заклепку на рот.

      Что-то чмокало, щелкало; что-то привсхлипнуло: точно наполнили рот его слюни.

      – Хотели вы высказать: все; так вы сами сказали; не раз уже слышала я обещания эти; вы кормите ими давно.

      – Не умею рассказывать, – знаете.

      – А вы попробуйте.

      – Нет, я боюсь, что придется выдумывать за неимением слова; вы знаете: вертится на языке; и выходит не то; очень много приходится лгать – оттого, что я слов не имею правдивых.

      Просунулась очень припухшей щекою мадам Вулеву:

      – Экскюзе[11], я не знала. Вы здесь – не одна?..

      И Лизаша поморщилась: гневно сверкнула глазенками.

      – Вы СКАЧАТЬ