Бросило в жар. Выходит, отец – не ее? Только этого не хватало.
Она шумно сглотнула и крутнулась в кресле. Неужели он не проверил отцовство? Выходит, не проверил. Не вяжется это с образом карманного диктатора. Скорее знает, но не отказывается от ребенка, которого ему навязали. Теоретически Мария могла бы вернуться в Россию, ходить в мехах, ездить на «Ровере» и жить в отцовском дворце, который сейчас под Новосибирском. Так ведь заездит самодур! Да и страна… сомнительная, раздираемая гражданской войной. Там все убогое, топорное, какое-то примитивно-деревенское.
Мария подумала, что ничего не знает о творящемся в России. И не хочет знать.
С отцом некрасиво получилось, но непонятно, расстроилась Мария от того, что он неродной, или нет: они никогда не были близки, она использовала его, как дойную корову, и все ее «спасибо» были фальшивыми. А ведь больше него для нее никто не делал и не сделает. И чем она лучше матери? Ни разу не позвонила просто так. Она даже не знает, какой именно у него бизнес. Знает о маленьком винзаводе на Кубани, о заводе в Перми, где делали лицензионные детали для автомобилей. Что с ним стало после введения санкций? И ведь это не все его заводы-пароходы!
Сейчас пять вечера. Отец, скорее всего, на работе, но Мария не утерпела, набрала его в скайпе – он тут же ответил, на экране появилось его утомленное лицо. Обвислые щеки, мешки под глазами, сероватая кожа, но все равно чувствуется внутренняя сила.
– Привет, Маша. Что-то срочное? У меня совещание.
Мария оторопела и онемела на пару секунд, но быстро взяла себя в руки. Он прервал совещание, чтобы ответить ей! Значит, она действительно ему дорога!
– Папа… я тут подумала… Ты столько сделал для меня, а я… В общем, спасибо. Просто спасибо, папа.
Глаза отца удивленно распахнулись.
– Тебе что-нибудь нужно?
– Нет, па. Правда. Просто спасибо. Ты звони… просто так, когда освободишься.
Она отключилась, смахнула слезинку. И уставилась на листок, где описывала родителей. Порвала его, взяла чистый, сделала отца зеленоглазым брюнетом – все равно никто его не видел, а от блондина и рыжей она родиться не могла. Или могла? Нужно будет расспросить учительницу, но наедине, не хватало еще, чтобы одноклассники услышали, что у нее отец неродной.
На описание решения ушло пятнадцать минут – мозг анализировал информацию мгновенно. А вот к математике Мария приступать не спешила, СКАЧАТЬ