Семейное дело. Фридрих Незнанский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ трубного гласа, и после этого стал докладывать. Без эмоций, ровно, деловито, не скрывая сложностей и перспектив.

      Личность второго убитого установить оказалось легко. Это был известный в Москве и за рубежами нашего отечества художник Николай Викторович Скворцов. Выходцы из Санкт-Петербурга, тогда еще Ленинграда, где Скворцов и Бирюков учились в одном классе, дружбу пронесли через взрослые годы и, хотя в последнее время виделись нечасто, продолжали иногда общаться. Домашние Бориса Валентиновича сразу сообщили следствию, что незадолго до убийства Бирюков разговаривал со Скворцовым по телефону и, очевидно, договорился о встрече. Имелась ли для встречи веская причина или давние друзья собирались просто пообщаться, и что привело их в такое, мягко говоря, неподходящее для дружеских прогулок место, как окрестности депо, – об этом они сообщить не могли. Жена Скворцова также не выказала осведомленности, но она, узнав о смерти мужа, непрерывно плачет, поэтому допросить ее пока не удалось.

      – Если хотите знать мои предположения, – высказался не по-служебному Сумароков, – я думаю, надо копать по линии транспортной милиции. Московский метрополитен – тот еще гадюшник, а если учесть, что Бирюков наступил на хвост не одной преступной группировке, то… выводы сделать нетрудно. Подкараулили его во внеслужебной обстановке, когда он выбрался пообщаться с другом, и – готово. Хотя этого Скворцова тоже сбрасывать со счетов нельзя…

      Александр Борисович Турецкий слушал внимательно.

      – Скажите, Виталий Ильич, а чем именно занимался Скворцов как художник? Что было его специальностью: живопись? или инсталляции? или, может, художественная фотография? Сейчас «художник» – понятие широкое…

      Сумароков незаметно, как он сам считал, подсмотрел в обрывок бумаги, на котором было написано искомое слово. Простое как будто бы слово, коротенькое, а вот почему-то из памяти вылетает.

      – Он был граффером, – изрек наконец Виталий Ильич.

      – Кем-кем? – простодушно уточнил Вячеслав Иванович Грязнов, для которого это слово тоже не относилось к разряду знакомых и широко употребляемых.

      – Граффером, – добросовестно повторил следователь Сумароков. – Графферы – это те, которые разрисовывают стены. «Граффити» – настенные рисунки.

      – А сколько ему было лет?

      – Сорок шесть.

      – И что, в таком возрасте он этим хулиганством занимался? – Изумлению Грязнова не было предела.

      – Да будет тебе известно, Вячеслав Иваныч, – проинформировал друга Турецкий, едва сдерживая смех, – что «граффити» – не хулиганство, а признанная мировым сообществом разновидность искусства. Я в ней, правда, сам не специалист – ну что ж, придется подковаться.

      – Для твоей эрудиции, Саня, это только полезно. А вас, Виталий Ильич, поскольку вы осматривали место происшествия, готов включить в следственную бригаду по делу Бирюкова – Скворцова. СКАЧАТЬ