Прощальная весна. Александр Аде

Чтение книги онлайн.

      Этот трехэтажный желтоватый домишко сиротливо пристроился рядом с полузаброшенным радиаторным заводом, в одном из цехов которого, наспех переоборудованном под зал, обычно выступают заезжие и местные рокеры.

      Среди квартир второго этажа – холостяцкое, донельзя захламленное, но по-своему уютное жилище Финика, стены которого – поверх драных обоев – увешаны большими черно-белыми фотографиями.

      В основном это портреты разнообразных пиплов и виды нашего городка. Причем Финик умудрился сфоткать самые убогие уголки, потрескавшиеся, в пятнах подтеков стены, отвалившуюся штукатурку, хлам и запустение. Есть на снимках и его фатера – еще более замусоренная, чем в реальности. У меня сердчишко екнуло, когда увидел портрет Алеши. Почему-то на снимке было только лицо – от переносицы до шеи.

      Я добирался до лачуги Финика тяжело и долго, но оказалось, что ехал не зря.

      Во-первых, он тут же щелкнул меня внушительно-красивым советским «зенитом».

      Во-вторых, оказался убежденным пивоманом и даже произнес по этому поводу маленький спич:

      – Водку жрут маргиналы и прочие алкаши. Шампанское – для мещан и аристократов. Причем первые дуют ностальгическое «Советское», а вторые цедят элитную «Вдову Клико». Ну а я, бесполезный и безвредный индивид, равноудаленный от презрительных снобов и примитивного хамла, выбираю доброе старое пиво…

      В-третьих, мы сразу стали приятелями. Впрочем, не подружиться с этим славным челобутом, кажется, невозможно.

      И, в-четвертых. Он выдал кое-какую информацию об Алеше.

      Я сижу за столом, уставленном бутылками с пивом. Финик, упитанный, с неопрятной бородой возлежит на старом, но еще упругом диване и время от времени тихонько перебирает струны видавшей виды гитары, в двух местах кое-как заклеенной скотчем. На нем пестрый женский халат. Голые немытые ступни шевелятся, как два грязных толстых медвежонка.

      – Я одиночка, – философствует Финик. – Учти, Королек, быть одиноким и быть одиночкой – вещи совершенно разные, даже прямо противоположные. У одинокого человека нет близких людей. И он несчастен. У одиночки может быть уймища друзей и баб, но он сознательно – сознательно! – отказывается от них. И он счастлив. Признаюсь, только с одним-единственным человеком мне было бы лучше, чем одному.

      – С кем это?

      – А с Ильичом. Ты не поверишь, Королек, но когда-то я был примерным октябренком и пионером. И безумно любил Ульянова-Ленина. Его кепочку, его бородку, его лысинку, его лукавый прищур. Я чумел от его знаменитого профиля. Я малевал этот профиль ручкой в тетрадках и мелом – на стенах. Я ведь рос без отца. Ильич был для меня папкой, ласковым, добрым, как Санта Клаус. Бывало, мать разинет варежку, она была слегка… неадекватной. Лягу на свою кроватку, слезы катятся, а сам мечтаю: вот если бы у меня отцом был Владимир Ильич! Он бы стал моим закадычным другом, он бы принял меня в общество чистых тарелок… Э-эх, как бы я потрепался с ним – не с кровавым упырем, СКАЧАТЬ