Прощальная весна. Александр Аде

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ роизвели следствие, в ходе которого выяснилось, что никто девчонку не убивал, сама свела счеты с жизнью.

      В сущности, таких ник на Руси умирает великое множество – ежечасно, ежедневно и ежегодно. Причины самые разные. Кто-то кончает с собой, кого-то сбивает машина. Иных грохают в пьяной драке… и прочее, и прочее. Одно слово – подростки. Тинейджеры. Неустойчивая психика, немотивированные поступки. Попросту говоря, полное отсутствие царя в башке.

      Ну, и причем здесь я?..

      17 марта 2010 года, около восьми вечера выбираемся с Анной в магазин. За продуктами. Чинно, под ручку. Несу себя осторожно, как беременный. Но и это уже достижение, ребята. Потому что три года назад я валялся на койке в районной больничке, очень похоже изображая труп, а потом с величайшим трудом волочил себя при помощи костылей.

      Теперь уверенно гуляю с тросточкой, как британский джентльмен. Анна говорит, что выгляжу респектабельно. И я ей верю.

      Эта тросточка – символ моего выздоровления.

      Вообще-то я хотел приобрести рядовую ортопедическую клюку. Лучше всего из железяки. Дешево и надежно. Но Анна решительно воспротивилась:

      – Ты заслуживаешь чего-то более элегантного.

      – Ноу проблем. Заказываем шикарную трость с набалдашником в виде головы черного пуделя. Как у Воланда. Стану носить серый берет. Заломлю его, как десантник. Правый глаз выкрашу в черный цвет – левый у меня и так зеленый, на зубы надену коронки. Слева платиновые, справа – золотые.

      – Какой еще Воланд, – непочтительно усмехнулась Анна. – Королек, ты законопослушный обыватель, не тебе изображать сатану.

      Она долго, придирчиво выбирала, не пожалела денег, которых у нас кот наплакал, но в результате я обзавелся вишнево-коричневой тростью, немного напоминающей изящный плотничий молоток с сильно вытянутой ручкой.

      Можете смеяться, этой тросточкой я горжусь!

      Торговый центр от нашего дома недалеко, метров двести, – здоровенный металлический сарай, выкрашенный в зеленое и белое. Народу в нем не ахти сколько, и мы преспокойно гуляем среди забитых товарами стеллажей. Анна выбирает съестное, я тихонько качу тележку и не вмешиваюсь. Только беру пиво и сосиски к нему – ничего не поделаешь, грешен.

      Тут-то и раздается трезвон моей мобилы, и незнакомая женщина просит меня расследовать обстоятельства смерти ее дочери Ники. Оказывается, кто-то посоветовал ей обратиться к человечку по прозвищу Королек, дескать, он непременно поможет. И даже отыскал мой телефон.

      Видит Бог, отнекиваюсь я долго и решительно, терпеливо объясняю ей, что в настоящее время почти инвалид. Но она вцепляется в меня и не отстает, время от времени повторяя, как мантру: «Не отказывайтесь, пожалуйста! На вас последняя наша надежда!..» И в ее голосе звенит истеричное отчаяние.

      Наконец, она пускает слезу.

      И я соглашаюсь, костеря самыми последними словами свою мягкотелую уступчивость.

      Бредем с Анной домой. Анна тащит два пакета, набитых продуктами. В моей левой руке пакет (правая занята тростью), на спине тяжелый от жратвы ранец.

      Над нами в сероватом небе самые разнообразные тучи, точно какой-то исполинский художник постарался изобразить их на любой вкус: большие и поменьше, плоские и объемные, белые и темно-синие с беловатым подбоем. Одни висят мешками, другие клубятся. А солнце сияет в подернутой легким туманцем холодной выси.

      На земле мешанина снега (белого, серого и черного), коричнево-черной жижи и воды.

      Огромная «тойота», проезжая, обдает меня фонтаном грязи.

      «Так тебе и надо, – злорадно обращаюсь к себе. – Тряпка. Отказывать не умеешь. Вот и получай сполна, заслужил…»

* * *

      Никогда еще заказчики не приходили ко мне домой. Сегодня – первый и, надеюсь, последний такой случай.

      Родители покончившей с собой девчушки явились ровно в восемь часов вечера, минута в минуту. Как будто терпеливо ждали за дверью и позвонили только тогда, когда в квартире раздался нежный бой миниатюрных курантов. Эти часы – двадцатисантиметровая копия Спасской башни – так трогательно похожи на громадный каменный оригинал, что месяц назад я уговорил Анну купить их. Они стоят возле моего монитора.

      … И вот мы втроем – родители Ники и бывший сыч Королек – сидим на кухне, пьем чай. Чужие люди, которых на какое-то время объединила гибель шестнадцатилетней барышни и желание найти душегуба, – если, конечно, он существует в природе.

      Язык не поворачивается назвать моих сегодняшних гостей заказчиками. Какие заказчики – просто несчастные люди. Муж и жена. Обоим – на вид – лет пятьдесят с лишком. Ника была их единственным ребенком. И можно только представить, каким долгожданным был этот ребенок – если учесть, что мать родила дочку в возрасте около сорока. СКАЧАТЬ