Клиффхэнгер. Настасья Астровская

Чтение книги онлайн.

      – Многое объясняет! – сказал себе Лева, глядя в окно поезда, и рассмеялся.

      Полный абырвалг, да тут и винить некого, кроме себя. Вот эти рельсы, по которым он движется сейчас – результат всех его выборов. Как в игре.

      И выборы эти, надо сказать, не всегда ему самому нравились. Хотя – бывало по-разному…

      Басин снова вспомнил один день из своей жизни, к которому частенько мысленно возвращался.

      В моменты хандры он задавал себе вопрос: ну и что же хорошее я сделал в жизни? Получил образование? Работал где угодно – а чаще где неугодно? Писал и продавал всякую ерунду? Женился? Почти все варианты не подходили, кроме одного. И Лева понимал это, становилось одновременно смешно и тепло в груди, и он говорил себе полушепотом:

      – В конце концов, я ведь… спас котенка.

      Котенок случился со Львом Басиным, разумеется, в неподходящий момент. Маленький пуховый комок, белые и полосатые пятна, покрасневший нос, глаза, превратившиеся в две огромные пропасти черных зрачков…

      Впрочем, это, конечно, не начало истории.

      Начало истории – это Нася, которая уехала к маме на несколько дней.

      Или конфликт Паши и Иры Рогожкиных.

      Или та самая студентка, которая когда-то сказала Паше вместо «здравствуйте» – «я в вас влюбилась».

      Хотя нет, вряд ли. Это же была тайна.

      Такая тайна, которую все знали. Неловкая такая, гаденькая. Ее вслух не называли, но подразумевали – под кивком головы, или движением бровей, или странным жестом.

      Тайна была молода и черноволоса, и у нее было все необходимое, чтобы вляпаться в эту историю: тонкая талия, грудь третьего размера, наивность юности и очень мало чувства собственного достоинства.

      Еще у нее было имя, но им в разговорах не пользовались. Паша говорил «дурочка», Лева – «ну, та», Ира- «девица». Нася пару раз назвала болотной русалкой и рыбиной, а так обычно протягивала «эта»:

      – …зачем ты опять про то, как он с эээтооой…

      Иногда Насе даже было жаль эту. О той девушке вспоминали с ненавистью, горечью или досадой, а ведь, наверное, она и что-нибудь хорошее в своей жизни сделала.

      Но им всем, впрочем, не очень интересны были добрые дела девицы. И уж точно никто не хотел разбираться в том, что сподвигло ее дождаться Павла после работы и сообщить ему о своих чувствах.

      На вопрос, почему эти чувства нельзя было проигнорировать, Паша неизменно отвечал:

      – Не знаю, так получилось!

      С этих слов он буквально начал рассказ о ситуации Леве.

      – Не знаю, так получилось… там… выхожу я вечером, все разошлись уже, и она буквально под ноги мне кинулась, прикинь!

      – Ага, и говорит: Паша, я ваша навеки! – рассмеялся Басин.

      – Типа того, – вздохнул Рогожкин. – Начала мне рассказывать, СКАЧАТЬ