Дым империи. Ян Бруштейн

Чтение книги онлайн.

      В еврейском скудном городке,

      Где проходила налегке

      Белогвардейская пехота,

      Где отдыхали от похода

      Красноармейские полки,

      Где вдаль смотрел из-под руки

      Махно с подгнившего балкона,

      И где сгущалось время оно,

      А слово тихое «погром»

      С утра сочилось по дворам…

      В блокадном сером Ленинграде

      Просили Бога – Бога ради

      Спасти и как-то прокормить,

      А дед не уставал корпеть

      Над обезумевшей буржуйкой.

      Там варево дышало жутко:

      Вздыхал и прел сапожный клей,

      Похлёбка, лучшая на свете,

      И для семьи, и для друзей,

      И, понемногу, – для соседей…

      В седых Синявинских болотах

      Почти пропавшая пехота

      Шла на прорыв, как на парад —

      Остатки неподсудной роты.

      И кто-то вышел, говорят.

      Отец со снайперской винтовкой…

      Как выжил он, не знаю толком.

      Хрипел потом, во сне крича —

      Еврей, похожий на грача.

      А Ладога жила упрямо.

      Мою едва живую маму

      Полуторка везла с трудом,

      Уже по кузов подо льдом…

      А я иду в привычном ритме,

      Собака обновляет след.

      Кого теперь благодарить мне

      За то, что вижу этот свет.

      Единственный из проклятого рода,

      Плевал в колодец и не дул на воду,

      И никому не верил на Земле.

      Он заплатил за батю-полицая…

      Не разглядел тогда его лица я

      В плацкартной ненасытной полумгле.

      Он говорил, не мог остановиться,

      И бился голос как слепая птица —

      Казалось, что расколется окно.

      Он говорил о лагере, о воле,

      И я, пацан, объелся этой боли,

      И словно бы ударился о дно.

      Цедил слова он, бил лещом по краю

      Нечистого стола. И, обмирая,

      Смотрела злая тётка на него.

      Он пиво пил, и нервно цыкал зубом,

      И тётке говорил: «Моя голуба…

      Не бойся, я разбойник, а не вор!»

      Он растворился в городке таёжном,

      И все зашевелились осторожно,

      Шарахаясь от встречного гудка.

      И пили водку, хлеб кромсая ломкий,

      И только мама плакала негромко,

      И говорила: «Жалко мужика…»

      А дедушка скажет «Лехаим»,

      А бабушка даст пирожок…

      Не время, а мы утекаем,

      И медленно таем, дружок.

      Случилось что должно на свете —

      На мелочь судьбу разменял…

      Но папа на велосипеде

      Ещё покатает меня,

      Ещё я поплачу над мамой —

      Ушедшей, седой, молодой…

      Ещё СКАЧАТЬ