Дым империи. Ян Бруштейн

Чтение книги онлайн.

      Мне бы уехать в Сибирь за травой,

      Дикой, медвежьей, горячего рода.

      Недоглядела однажды природа,

      Вот и пробилась под клёкот и вой.

      Мне на Таймыре о ней прокричал

      Старый шаман, почерневший от гнева,

      Он обещал, что обрушится небо

      И покачнётся начало начал.

      Он говорил, что ворвётся трава

      В каменный день, позабывший о чуде.

      Зверь или птица прознают, почуют,

      И доберутся, и смогут сорвать,

      И принесут: забери и уйди!

      Чтобы увидел я, тая от страха:

      Вот разлетается мир, как рубаха,

      Та, что когда-то рванул на груди.

      Буду бурханить[1] у тёмной воды,

      Буду упрашивать древнего духа,

      Чтобы лишил меня зренья и слуха,

      Чтобы не видеть мне этой беды…

      Смехом подавится птица: «Увы,

      Как же наивны, доверчивы люди!

      Этой травы больше нет и не будет.

      Выдохни, плачь, если сможешь – живи!»

      Говорил мне шаман Мандаров Алдан,

      Стрельнув папиросу, глядя в упор:

      – Ты пришёл к нам, солдатик, плати же дань:

      Бутылку спирта и «Беломор».

      Он священный огонь кормил с руки,

      Он камлал, и на всё доставало сил,

      Ел с ножа оленину, пил из реки,

      И рычал, и чайкою голосил.

      А за что сидел он, зачем увезли…

      Просто так, без дела, не упекут!

      Да ещё загнали на край земли,

      В беспредельный город, чужой Усть-Кут.

      На щеках Алдана – зарубки лет,

      Но бесшумен бег и тугой кулак,

      И такого второго шамана нет

      На великом озере Укулях.

      Здесь железная рыба подземных рек,

      Белый конь, и навеки седой орёл,

      Здесь не выживет разве что человек…

      – Да зачем он нужен! – Алдан орёт.

      И кричит шаман, словно птичий хор,

      У него для этого свой резон…

      И срывается с места наш вездеход,

      И как будто падает за горизонт.

      На тех островах, где кровь стекала из моего рукава,

      Растут не наши деревья, чужая трава,

      И чужой рыбак черпает рыбу своим сачком,

      Знаешь, рыбы там сколько —

                          можно ходить по воде пешком.

      Мне не жалко ничуть: вот тебе рыба, а вот вода…

      Но землю, где наша кровь… никому… никогда!

      Планета называется Снегирь.

      Вокруг двух солнц – Урала и Кореи

      Она несётся, плавясь и шалея,

      Вдоль по Оби, и в круге Енисея,

      Во всю свою немыслимую ширь.

      Над ней два спутника с повадками зверей

      И рыба Бийск с раскосыми глазами,

      Шаманы с расписными голосами

      И бубнами из шкур нетопырей

      Уходят СКАЧАТЬ