– Снимай сейчас же, все. Ты простынешь, – Он попытался что-то возразить мне, но я не слушала его.
Расстегнув молнию на куртке, я стянула ее и выпустила ее на пол. Рубашка тоже была мокрая, снимая ее, я вынуждена была прикоснуться к нему. Я замерла, наверное, даже перестала дышать. Стягивая рубаху, я почти обняла его. Волосы его, мокрые, были рядом с моими губами, я не удержалась и коснулась их. Прядка прилипла к моей щеке. Запах волос, его кожи одурманил меня, но коснуться лица я не решилась, а плечи и часть шеи под моими волосами были мои. Дурман. Оставив рубашку не снятой, я притянула его к себе, а себя к нему. Насколько позволяли мои силы, я не просто обнимала его, пыталась в него вжаться.
– Подожди, сумасшедшая, – сильные руки его почти оторвали меня, оказалось, что эти мгновения я почти успела прорасти в нем, лишившись возможности касаться его, я вдруг почувствовала, что уменьшаюсь и слабею.
– Что-то не так, – ко мне опять вернулась моя прежняя мысль, что по сравнению со мной он просто ребенок, а я здоровая баба чуть было не…
Я смотрела на него, но так и не решилась поднять глаза, взгляд мой блуждал где-то на уровне его груди. Мне было плохо, мне было стыдно, мне было страшно. Он не выпускал моих рук, но я чувствовала, что мое желание уходит в его руки и исчезает там. Мне опять стало холодно. Я отняла руки, что бы запахнуться поглубже в халат, даже, кажется, поежилась. Мы продолжали стоять.
– Кофе у тебя есть, – тихий, спокойный голос. Я киваю, не могу ответить, закусила губу, и во рту появился железный привкус, – угостишь, – я опять киваю, поворачиваюсь и иду на кухню.
Чайник. Спички. Плита. Слезы, много. Не глядя по сторонам, я делаю бутерброды. Я их делаю, а слезы капают. Ставлю сковородку с остатками картошки и обильно солю ее все теми же слезами. В голове все выметено дочиста. Ни соринки, ни паутинки, ни мыслишки…
Шипит чайник, вторит ему сковородка. Что-то горит, точнее дымится, наклоняюсь и смотрю на донышко сковородки. Чисто. Принюхиваюсь и узнаю запах. Сигареты. Резко поворачиваюсь и вижу, что КАА сидит около стола и курит, как был, в мокрых джинсах, в полу расстегнутой рубахе. Замечаю, что перестаралась, когда расстегивала ее. Две пуговицы напрочь вырваны, прямо вместе с тканью. В спину припекает – закипел чайник. Выключаю газ. Разливаю кипяток по чашкам. Что-то не так. Чего-то не хватает в доме, удивленно осматриваюсь и понимаю, что отсутствует пустота. В доме есть еще кто-то кроме меня. Тот, кто может пить кофе, прихлебывать, что-то СКАЧАТЬ