Политическая наука №3/2011 г. Современная политическая социология. Сергей Патрушев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ как стандартов правомерности [Padioleau J., 1986, p. 222], то осуществимое или возможное, т.е. реальное, проверяется на соответствие установленному актором порядку значимости способов действия (индивидуальных или коллективных) посредством определения предела возможного и вероятного. В принципе компетенция не тождественна опыту, так как позволяет выйти за известные актору пределы возможного и вероятного, если индивид ориентирован на инновацию, на расширение границ возможного. Компетенция не тождественна и знанию правила, так как включает в себя и рецепт его применения [см.: Padioleau, 1986, р. 64, 68–69]. Вычленение рецептов применения норм и неформальных правил, вероятно, позволяет представить себе, как преобразуется иерархия знания по воспроизводству или трансформации институциональной среды в некий фрейм или (по Ю.Л. Качанову) в «легитимную практическую схему». Эта схема может трансформироваться, если изменится значение ее содержания, которое перестает быть доксой (само собой разумеющимся знанием о легитимном социальном порядке, согласно П. Бурдье [Бурдье, 1993, с. 273–274]). Значимость и распространенность доксы, вероятно, придает ригидность фреймам (легитимным практическим схемам), так как они ««цензурируют и канализируют восприятие и мышление агентов, стимулируют одни и подавляют другие представления» [Качанов]. Отсюда фрейм как интерпретативная схема становится фоновым знанием, позволяющим определять ситуацию и действовать в ней по правилам, само собой разумеющимся в данном контексте. Их контекстуальная самоочевидность задана неэксплицированным и разделяемым всеми участниками взаимодействия практическим знанием, которое получено из опыта общения. Критическая способность к осмыслению подобного опыта затруднена его фреймированием, поскольку в современном понимании фрейм определяется как «элементарная структура коммуникативного опыта» [см.: Вахштайн, 2007, c. 34–35]. При этом важно также подчеркнуть, что ригидность фреймов россиян, вероятно, во многом определяется онтологическим стилем мышления с характерной для него апелляцией к интуиции и опыту16.

      По мнению Качанова, «легитимные практические схемы не дают агенту воспринимать и мыслить, понимать и выражать то, чего он не может воспринимать и мыслить, понимать и выражать. Они лишают агента способности рефлективно и по-настоящему критично относиться к государству». Можно ли утверждать, что легитимная практическая схема тождественна фрейму? Думается, что можно – по вышеизложенным соображениям. Если так, то ломкой фрейма, рефреймингом, завершается рефлексия, в процессе которой восприятие и мышление высвобождаются из-под цензуры присвоенных индивидами практических схем как способов действия17. Качанов не отрицает, что хотя эти схемы «выступают в роли горизонта, в котором действуют созерцание и рассудок» агентов, они относительно легитимны (в зависимости от социальной позиции СКАЧАТЬ