1991. Оксана Штайн (Братина)

Чтение книги онлайн.

      Одноклассницы Оли толкли стеклянные новогодние игрушки деревянной толкушкой, как картофельное пюре, которое Серега поглощал в больших количествах в пионерском лагере заодно с котлетами. Волшебный порошок из сказки про Кая и Герду тонкими девичьими пальчиками втирался в скулы. Девочки к походу на дискотеку были готовы. Дефицит парфюмерии в магазинах сполна покрывали цыганки на рынках и вокзальных площадях, предлагая «помаду, румяна и жувачку» за 3 рубля. Цена трех рублей социалистического жития обходилась в 6 дней откладывания денег на школьный обед. 50 копеек в день это обед и мороженое с шоколадным или карамельным сиропом по пути домой.

      Новогодние дни вошли в размеренный ритм. Самой грустной и расстроенной в эти дни казалась Фаина, женщина, которую еще век назад назвали бы юродивой. Странная, глухонемая, не умеющая писать и читать. Дети, соседи называли её втихаря «дурочкой», впрочем, как и при Иване Грозном называли юродивых.

      История, которую рассказывала темными зимними вечерами своим внукам Фаина, была похожа на недобрую сказку. Мать её умерла рано и тятя (так она называла отца) женился второй раз на красавице «молодухе» (тоже выражение Фаины). Маленькой Фаинке было тогда лет 8. Как известно, в деревнях до советского времени было непринято, чтобы мужчина оставался на хозяйстве один. Мачеха невзлюбила юную падчерицу и однажды взяла с собой в баню: парила-парила, Фаинка потеряла сознание, очнулась утром, и уже ничего не помнила, не слышала и сказать не могла. «Наколдовала», – со смирением и без злости говорила уже взрослая Фаина. С этого дня жизнь её пошла по-другому: она прислуживала, была занята грязной работой по хозяйству, в школу её не приняли, потому и расписывалась всю жизнь крестиком. Работала овцепаской и свинопаской 30 лет в полях как Авель в юбке. В 3 подъем, в 4 сбор овец по домам. Самым близким ей человеком был сын. Им она гордилась и любила тихо и смиренно.

      Деревянный домик непростой семьи Милоевых был гостеприимен. Он улыбался и согревал, веселился и плакал, дышал, пел, спал, видел сны, любил лето, кряхтел от дыма затопленной печи, когда забывали открыть заслонку, и кашлял. Он жил и вел свой отчет от 1952 года, уйдя на пенсию по инвалидности в 1974, когда Архитектурная комиссия города признала его нежилым. Такие дома назывались в городе «под снос», своего рода архитектурная эвтаназия, когда искусственно прерывают жизнь по соглашению хозяев и властей города.

      Гости приходили в этот дом с удовольствием. Пили чай, ели нажаренные Алиной Алексеевной блины. При гостях замазывались масляной штукатуркой проемы в отношениях хозяев, и лепнина казалась на время устойчивой. В первые январские выходные пришло 11 гостей, не сговариваясь. Анюта уверенно заняла свое кресло, третий час наблюдая за тем, что происходило в доме. Хозяева дома настолько привыкали к ней, что иногда не замечали. С годами Анюта стала грузнее, молчаливее и грустнее. Степенность и важность ее переваливающейся слева направо походки отражала СКАЧАТЬ